2.
Едва первые лучи озарили лесные кроны, нечисть растворилась-разлетелась-расползлась (кто как уж) и принялась за повседневные дела. Только хмельной Леший остался, чтоб пожевать горячего воздушного хлеба да поглядеть, как купается в речке молодёжь. И стащить сарафан, да не простой, а с кружевной обережной вышивкой!
– Тьфу ты! – Марта сплюнула и тут же ухватила старика за бороду. – В лесу дел невпроворот! Ты что, за ночь не нагулялся, что ли, башка твоя плешивая?! Ни стыда, ни совести!
– Вот ведьма! – Леший выпустил скупую слезу и посеменил к опушке следом за Кёльбергом, его сестрой и лисицей. Полоз проводил товарища сочувствующим взглядом и продолжил нежиться на нагретом сеновале.
Так начался сезон Лугнасада. По-своему тяжёлый как для нечисти, так и для простых смертных.
VII. Сон в зимнюю ночь
Январская вьюга среди укрытых метровыми сугробами домиков – это вам не городской ветер, сбивающий с ног. Стоит только высунуться за пределы порога – и всё: покрываешься инеем, растворяешься в стихии и идёшь со стеклянным взглядом на лисий зов. А она – рыжая, с хитринкой в глазах – ждёт тебя в глубине снегов, подвывая ветру, а в глазах переливается дивный мёд.
Вместе с дикой жаждой напиться человеческого огнива.
Но ты ведь умный, не так ли? Перевернёшься на другой бок, укутаешься посильнее в несколько одеял и заснёшь слаще прежнего, пока хозяйка дома подкидывает дров в печь и следит, чтоб тепло растекалось по стенам.
Больше жара.
А в горле замер привкус домашнего вина, ягодного и отдающего мягким светом в венах.
Она приходит даже во сне. Воет неистово, сверкает клыками и зовёт тебя нежно-нежно: «Попляши со мной! Попляши!»
Надо было лишь протянуть синеющие пальцы вперёд, к безумному вихрю снежинок, как чьё-то прикосновение к ладони заставило очнуться и уставиться в потолок.
…Домовой погладил ласково по запястью и растворился в углу комнаты. За окном не на шутку разыгралась зима, на залежах белоснежного снега, совсем рядышком с рамой, светились следы.
– Воды из колодца не набрать, – хозяйка уселась в кресло. – Завтра днём натаскаем вёдер.
И застыла, улетев в объятия Морфея. Со спицами и клубками разноцветных ниток у подола. Не мешал даже скрип ставен, грозный и говорящий о том, что пляска нечисти в самом разгаре и что в окрестностях околачивается оборотень.
Только не отведать ему ни крови, ни хозяйкиных напитков. Слишком хорошо стережёт заряженное ружьё. Впрочем, до него зверь не добежит – не пересечь ему, каким бы лютым ни был, обережного плетения у входных дверей. Рухнет замертво и растает поутру.
А ночь – ночь переживётся. С деревенским уютом и запахом засушенных трав.
VIII. СКАЧАТЬ