– Сом, – произносит она, будто пробуя имя на вкус. Получается забавно, с шипящей долгой «с» и почти проглоченной «м» на конце.
Он кивает, провожая взглядом парней. Ёршик всё оглядывается через плечо. Конечно, хочет остаться. Но Сом не дурак. И пускай братья думают что захотят – он объяснит им позже, если их нежданная находка окажется девчонкой из плоти и крови и никем больше.
Тревога селится между рёбрами с того момента, как он касается её. Такое бывает, когда инстинкты настойчиво кричат, предупреждая об опасности, или заставляют в нужный миг «подсекать» во время улова на городских площадях, оставаясь незамеченным, скрытым в гуще толпы…
Сейчас чувство притуплено, будто скользкий ком ворочается в животе. «Доверяй кишкам, – говорил в таких случаях Карп, – если сводит от голода – жри, если от страха – делай ноги».
Что делать с Никсой, Сом пока не знает.
– Так ты… ничего не помнишь? Ни кто ты, ни как здесь оказалась?
– Я помню кое-что. – Она ступает по песку осторожно, перекатывая ступни с пятки на носок, обходя выброшенные морем коряги и острые осколки раковин. – Был шторм, и… – она обрывает себя на полуслове. – Я осталась одна.
Она говорит на имперском языке с заметным акцентом, слегка растягивая гласные и игнорируя окончания. Кроме сомнений ему чудится горечь: она помнит и в то же время не желает помнить. Загоняет внутрь то, что стоило бы отпустить на волю. Знакомая реакция.
Однако Сом не первый раз приводит в семью людей. Он представляет, каково это. Придёт в себя, пообвыкнется и, кто знает, может, ещё будет болтать без умолку, рассказывая о прежней жизни.
А если захочет – уйдёт. Сом насильно никого не держит. За Никсу он чувствует себя в ответе, несмотря на сосущий ком тревоги.
– Ты была на корабле? С семьёй?
Далеко же её забросило. Ни пассажирские, ни грузовые суда не заходят в порт Клифа, и никто не может ответить, сколько продлится карантин. Миножья хворь захватила несколько кварталов, и мосты, соединяющие Внешний и Внутренний круги, подняли, чтобы она не распространилась дальше.
Шагая по левую руку от Никсы, он бросает на неё быстрые оценивающие взгляды. На богачку новая знакомая не похожа. Во-первых, оттенок кожи. Горчак был прав: слишком смуглая. Не тёмная, как у та-мери, но всё же. Волосы вьются густой копной до лопаток. Вся тонкая, изящная, как статуэтка древних богинь из китовой кости, но при этом на руках и ногах отчётливо видны крепкие мышцы. Явно привыкла к физической работе. Или пловчиха – опытная охотница за жемчугом, – потому и выжила, не утонула в шторм.
Отчего-то Сому кажется, что найдёнка ближе к ним – по духу, – чем к кому-либо ещё. Обнаружь её рыбаки, сдали бы жандармам, а там кормить и греть за просто так не станут. Все гиены были для братьев врагами – независимо СКАЧАТЬ