– И как именно?
– Оно будет призывать тебя вместо дерзкого разговора, выгодного тебе, к вежливому молчанию, выгодному ему. Я не докучаю людям без дела, но если дело того требует, я буду им докучать.
Мои щеки запылали. Мама говорила, что начинается мой переходный возраст, и он всё чаще давал о себе знать. В погоне понравиться всем и не прослыть невеждой я уходила всё дальше от тем действительно важных вещей, требующих концентрации и настойчивости. Даже ценой правды о «чёртовом колесе» и чьего-то благополучия я могла прекратить расспрос этим утром лишь потому, что продавцу не понравилось наше надоедливое поведение. Разумеется, это было трудно назвать свободой. Я не делала того, чего действительно желала, и тем более того, что было по-настоящему важным. Стараясь вести себя так, как желают другие, я не хотела задумываться, какую цену приходится платить за их минутную симпатию к моей персоне.
Бабушка решила меня подбодрить и подошла к блокноту с записями. Прочитав несколько строк из него, она вдруг звонко рассмеялась.
«Ну, что ещё там не так?» – покосилась я.
– Почему ты смеёшься? Я просто хочу всё помнить, когда начну писать книгу! – моему терпению приходил конец.
– Нет, я не смеюсь! Ты делаешь поистине большое дело, и я рада, что ты стараешься делать на пределе своих возможностей. Мне просто жаль твоих трудов, ведь никто не поверит в эти истории.
– Вот поэтому, кроме событий, я ещё записываю свои чувства. Наши эмоции живут всего мгновение, детальные воспоминания событий живут один год, но воспоминания, подкреплённые эмоциями, остаются навсегда!
Взгляд бабушки вмиг переменился – с ироничного на полный гордости за своё чадо. Я же с видом профессионального писателя продолжила свои записи. Мгновение спустя она снова заговорила:
– Кто тебе это сказал?
– Ты! – простодушно ответила я.
Мы от души рассмеялись.
– Теперь ты знаешь, почему я всё записываю!
– Почему?
– Потому что ты всё забываешь!
– Иди-ка писать на веранду, – отходя от смеха, произнесла она. – А как закончишь, помой в саду свою обувь от кладбищенской грязи.
Сделав несколько очерков ужасов прошлой ночи, я спустилась в сад и уселась перед своими сапогами так, будто собираюсь поговорить с ними о чём-то очень личном. Если бы можно было вымыть намертво прилипшую глину одной лишь силой мысли, упорно вглядываясь в неё, мои сапоги сейчас блестели бы словно новые. В этом была моя особенность, которая относилась к любому виду деятельности: когда я не хотела что-то делать, то всё мое существо противилось этому. Просидев с минуту, я решила дать подробную зрительную оценку количеству прилипшей грязи ещё и со стороны подошв. Перевернув оба сапога одновременно, я заметила длинную деревянную щепку, застрявшую в глине.
Я испуганно оглянулась – на дворе было пусто. Боясь дотронуться до СКАЧАТЬ