«Меж зыбью и звездою» («Две беспредельности» Ф.И. Тютчева). Наталья Иртенина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ он представлял себе весь мир дорогой в никуда – к смерти, разрушению, уничтожению. Тем более весомой для него становилась проблема «бесполезного подвига»: «борьба безнадежна», победа в схватке с вечностью немыслима, но у человека не может быть иной задачи, кроме этой непосильной борьбы с роком. Здесь пример одного бунтаря значит больше, чем тысячи спокойных жизней «обреченных заключенью» в «оскорбляющей и сокрушающей» действительности.

      Конечно, все это может быть сочтено читателем, знакомым с поэзией Тютчева, лишь пересказом мотивов этой поэзии – наиболее значимых, весомых, «ночных» мотивов, которые, как может показаться, лишь в некоторой, очень малой степени отражают его истинные ощущения жизни и размышления. Но выше уже говорилось, что стихи не были для Тютчева вторичной реальностью. По словам Вадима Кожинова – лучшего биографа поэта, творчество Тютчева «предстает не как осуществление заранее намеченного замысла, но как прямое продолжение жизни в поэтическом слове. И такие стихи, не переставая быть созданиями искусства, в то же время являют собой, в сущности, вполне реальные события жизни поэта (а не позднейшее воспроизведение этих событий)».[23] В стихах Тютчева почти невозможно отыскать лирического героя, которому бы поэт препоручал выражать его собственные, тютчевские, чувства, усиливая их, дополняя различными оттенками или, наоборот, ослабляя, видоизменяя. Его лирический герой – это он сам, и его поэтическую мысль невозможно отделить от непоэтической (если не брать в расчет форму их выражения – в стихотворении или в письме, политической статье). Именно это и дает основания выводить жизненную философию Тютчева из поэтической. Одно с другим накрепко связано в нерасплетаемый Гордиев узел.

      Но Тютчев не был бунтарем – он не боролся с роком, с судьбой. Он – мыслитель и поэт, лишь созерцающий борьбу других в дольнем мире и столкновение стихий – в горнем. И все же его удел не менее тяжел, чем жребий борца: груз знания и ответственности, налагаемой на философа этим знанием, – слишком огромная ноша.

      Тютчев никогда не выбирал внешних атрибутов своей жизни: его дипломатическая карьера была предрешена на семейном совете, 22 года, проведенные им за границей имели отправной точкой рекомендацию графа А.И.Остермана-Толстого – родственника поэта, лично отвезшего 18-летнего юношу в Мюнхен, к русской дипломатической миссии. Позже сам Тютчев так оценил это событие в письме к родителям: «Странная вещь – судьба человеческая. Надобно же было моей судьбе вооружиться уцелевшею Остермановою рукою, чтобы закинуть меня так далеко от вас…».[24] Окончательное возвращение в Россию в 1844 г. стало возможным для Федора Ивановича лишь благодаря настояниям Эрнестины Федоровны. Хотя сам он много думал об этом, Россия манила его к себе, но, не решаясь на столь резкий разрыв с Европой, он ничего не предпринимал для отъезда. Впоследствии Федор Иванович писал жене: «Ты привела меня в эту страну»[25] (т. е. в Россию). Карьера не была СКАЧАТЬ