Я уже почти дошла до пика, как дверь из-под моей спины просто исчезла.
Потому что Адрианс её вырвал с корнем.
Я и глазом моргнуть не успела, как оказалась в кровати, а мужчина навис надо мной и впился в губы яростным поцелуем, словно ураган снося меня с ног.
Он был таким глубоким и страстным, что я вообще забыла себя и потерялась.
Очнулась лишь тогда, когда его жалящие и распаляющие поцелуи начали опускаться всё ниже и ниже. Он захватил соски по очереди – руками, губами…
Я же только плавилась и постанывала в его объятиях.
Мир застилала патока из возбуждения и его янтарных глаз с черными, словно бедна, зрачками.
Эта бездна затягивала меня всё глубже и глубже, пока его губы не оказались между моих ног, а я не вскрикнула от пронзившего меня микрооргазма.
А затем он начал буквально пить меня, вылизывать и высасывать всё, что было.
Все мои страхи последних дней, стресс и переживания. Боль от потери матери и дяди Игоря с дядей Альбертом – всё, что накопилось, о чем я даже не подозревала.
Всё это исчезло. Испарилось в считаные мгновения.
Остались лишь я, моя похоть и этот невозможный мужчина, делающий мне впервые в моей жизни так хорошо, что лучше, казалось, не бывает и уже не будет.
Он просто согнул меня пополам, уперся в мои бедра ладонями, не давая мне сдвинуться с места, и пировал на моей мокрой киске.
А мне даже стыдно не было.
Я была перед ним полностью раскрыта и ощущала лишь одно сплошное блаженство, помноженное на возбуждение.
Я закрыла глаза, не в силах смотреть на то, как он посасывает мой клитор, и почувствовала его урчание. Громкое и в то же время мягкое.
Он вылизывал меня и урчал, заставляя откликаться и моего зверя.
Своё урчание я тоже ощутила. Точнее, услышала.
Мозг как-то отстранённо подмечал эти факты, но лишь на периферии.
Будто всё, что мы сейчас творили с этим мужчиной, было правильно, и наши с ним звери только радовались и были счастливы, урча от удовольствия.
Сейчас я, как никогда в жизни, не чувствовала себя человеком – вообще.
Сейчас я была сгустком инстинктов и возбуждения.
Я просто отбросила все человеческие условности, как груз, давящий на меня, и, расправив невидимые крылья, взметнулась в небо, взрываясь тысячами искр счастья.
Он отпустил меня и лег рядом, крепко обняв и продолжая урчать, а я откликалась ему в ответ.
Такое уютное мягкое урчание – ничего лучшего в своей жизни я не слышала.
Оно обволакивало, заставляло успокоиться и поверить, что я в надежных руках и со мной больше никогда ничего плохого не случится.
Не знаю, сколько мы так лежали. И пролежали бы еще, если бы не мой желудок, напомнивший о том, что я, вообще-то, голодна как зверь.
Адрианс приподнялся и посмотрел на меня, а затем, разлепив губы, сказал:
– Иди СКАЧАТЬ