– Это очень крепко, – показал с улыбкой Бле-Зи на высокий узкотелый кувшинчик, постучал по голове и провёл ладонью, словно отгораживаясь ширмой, – отключает дела и оставляет только радость, беспричинную и восхитительную.
И в ожидании посмотрел на каждого гостя.
– Пожалуй, к беспричинной и восхитительной я сегодня не готов, – проворчал Грант.
Все посмеялись, но к графинчику больше не возвращались. Потом на столе появились фрукты, травяной чай в прозрачных пиалах и блюда с круглыми белыми шариками-конфетами и большими кофейного цвета шарами-пирожными. Кру-Бе, с улыбкой выбрав себе кофейного цвета шар и разломив его пополам, будто показывая всем его вязкую, сочную мякоть, сказал:
– Это ном, такие у нас не растут. Зато номы отлично выращивает в своей печи наш повар. Рекомендую. Теперь, пожалуй, можно и поговорить. Мне очень важным показалось ваше замечание, Лукин, что всех троих убитых было жаль перед смертью.
– До сих пор не могу отойти от этого ощущения, – ответил Лукин.
– Они здесь все жалкие, если начать разбираться, – заметил Кинт, откинувшись в кресле.
– Не скажите. Слетевший с крыши вок у меня жалости не вызывает, – сказал Грассе. – Конечно, можно подумать, что его паразит мал и просто пугает нас, как если бы малыш выглянул из-за угла и сказал: «Бу!»
– Именно это я и имел в виду, – ответил Кинт, кивнув. – Но не стоит из них делать несчастных. Кто-то же убил. Спокойно отделил голову от тела троим сородичам. И надо сказать, очень удачно отделил, будто знал, что нужно сделать, чтобы жизнь в ларусе завершилась окончательно.
«Именно. Это мне и не дает покоя», – подумал Кру-Бе.
– Очень точное замечание, – сказал Лукин. – «Чтобы жизнь в ларусе завершилась окончательно». Это очень важно. Они не умирали. Как в анабиозной капсуле, фитилёк жизни прикручен, но и только. Ведь ещё так и не было произведено нормального осмотра тела, вскрытия, ларусы самоликвидируются, я так понял?
Бле-Зи кивнул:
– Исследуются только останки. Паразит сгорает внутри пострадавшего. Обнаружена кислота. После этого трудно уже о чём-то говорить с уверенностью, только следы, следы неизвестных сплавов, легкоплавких, по всей видимости, следы искусственных материалов и чужеродных мышц в конечностях и позвоночнике. Словом, только намёки на то, что было что-то инородное, и на его природу. Об остальном приходится судить по наблюдениям за ларусами. Они не противятся этому.
– Знаете, их действительно очень жаль, – сказал задумчиво Грассе, – хотелось бы понять, что творится с ними, о чём они думают. На первый взгляд, они, мягко говоря, выглядят как олигофрены. Это страшно. Но иногда в них проглядывает что-то детское.
– Я бы сделал ударение на том, что они как дети, – сказал Кру-Бе.
– А я на том, что они всё-таки олигофрены, – от нетерпения Кинт встопорщил крылья горбом.
– Пять СКАЧАТЬ