Анатомия любви. Марина Крамер

Чтение книги онлайн.

      – «Дыхание ребенка»? – переспросила я, никогда прежде не слышавшая подобное название цветка.

      – Да. Существует легенда, что в горах разбился мальчик, пасший овец, – искал отбившуюся от стала овцу и не заметил высокого обрыва, упал. Мать искала его несколько дней, а обнаружила только вот эти цветы, – Инна рукой указала на белые головки.

      – Жуткая легенда, – поежилась я.

      – Да, вот и немцам так казалось, потому они называют их «вуаль невесты».

      – Откуда вы все это знаете, Инна Алексеевна?

      – Так я много лет занималась разведением цветов. Дом был загородный, большой, с садом, пока в декрете сидела – нужно было чем-то заниматься, вот я и занималась… Я понимаю, странно звучит – анестезиолог и вдруг…

      – Да почему же? Наоборот, интересно. Когда вы только время находите для такого хобби?

      – Ну сейчас-то я только тут, в клинике, цветы высаживаю, квартира в обычном доме, – пожала плечами Калмыкова, и в ее лице вдруг мелькнуло что-то странное.

      – Жалеете, что из столицы уехали?

      Она снова пожала плечами:

      – Не особенно. Здесь все-таки родной город…

      – Мне кажется, я вашего отца знала.

      – Все может быть. Он работал в больнице скорой помощи, заведовал приемным отделением.

      Я почему-то вдруг сразу вспомнила Алексея Максимовича Калмыкова – высокого, сухощавого, с тяжелым профилем и кустистыми бровями. Он всегда так стремительно передвигался по коридору отделения, что полы его халата летели сзади как крылья, и я отчетливо помнила этот момент. Калмыков умер лет семь назад от инфаркта прямо на работе.

      – Странно, что я раньше об этом не вспомнила.

      – Может, оно и к лучшему, – с грустной улыбкой отозвалась Инна. – Мне вот сегодня дочь заявила, что быть Калмыковой в нашем городе – наказание, особенно если учишься в медицинском институте.

      – Подозреваю, что Галина Григорьевна Ганченко особенно придирчива? – предположила я и не ошиблась – Инна кивнула:

      – А то… да вы наверняка тоже через это прошли, как и я.

      – Наверняка! – заверила я и даже поежилась, вспомнив Три Гэ, как мы называли заведующую кафедрой неорганической химии. К детям врачей она придиралась с такой силой, что редкий из нас сдавал проклятую неорганику с первого раза, и меня эта участь тоже не обошла.

      – Я не понимаю, как у Майи Михайловны могла получиться такая бестолковая дочь! – негодовала Ганченко, с видимым удовольствием выставляя мне в зачетку неуд.

      Я рыдала всю дорогу домой, потому что зубрила билеты неделю, просыпаясь ночами в холодном поту, а в итоге получила два дополнительных вопроса из курса для специалистов химической отрасли, а вовсе не медицины, на чем и засыпалась.

      Мама, кстати, отнеслась к этому совершенно спокойно и даже равнодушно:

      – Ганченко СКАЧАТЬ