Снегири. Мир, которого больше нет. Анастасия Шевченко

Чтение книги онлайн.

      Мы будем долго ещё сидеть.

      В один очень точный момент зайдёт тетка Мотя по маминой линии. В полинялой косынке завязками назад и задрипанном халате. Наша миллионерша – связующее звено с купеческой корневой системой, ввиду которой со всем раздолбайством и богемными замашками никогда не умрём с голоду. Сядет тяжело, почти обрушится на стул. Хряпнет перед собой по столу массивным телефонным аппаратом и, вздыхая, закрутит тугой диск. На том конце провода наша баба Надя, родная сестра Матрёны Андреевны.

      – На-а-а-а-адь, ты не спишь? Не? Так я тоже. Надь, не могу никак уснуть. Я всё про ту шапку, которую тебе утром продала. На-а-а-адь, я не продешевила, а?

      Я тут же вспомню, как в моём детстве мы с ней стояли на крыльце и тётя Мотя учила меня доминировать над мужским полом. А именно – подбоченясь, притопнув ногой и тыча пальцем в сторону собачьего вольера, во всё свое зычное горло орать: «Ша-а-а-а-арик, в будку!!!» её мужу – многострадальному дяде Ване. Как оказалось, на такую тотальную дерзость (о, это слабоумие и отвага!) способны немногие. Поэтому тётка полюбила меня с первого совместного экшна и навсегда. Зинку же разглядела в другом ракурсе. Когда та, для удобства перевязав между ног ситцевое платье, осваивала братов двухколёсный велосипед и в сердцах сокрушалась, что отбила яйца. Ну что за девка, огонь, Матрёшкина радость!

      А вот Таню она и в глаза не успела увидеть. А зря. Та одна из семьи вышла знатной артисткой. Да такой, что в свои 25 сыграла все роли мыслимых и немыслимых 40-летних стерв, шлюх и злодеек. Эх, наша сложнохарактерная бабуля бы рукоплескала из первого ряда. Но нет. Умерла. Легко. Ночью, от оторвавшегося тромба. Говорят, такую смерть заслужить надо. Или вымолить. Что странно при Мотином противоречивом характере и его широком общественном порицании (за уклонение от бесплатной копки государственной картошки, морковки и свёклы тётка даже имела за спиной отсидку в тюрьме, вот так-то). При всём этом она слепо, по-детски верила в Бога. Боялась его, молилась самозабвенно на засаленную тёмную иконку Николая Чудотворца. То жаловалась, то что-то клянчила, вела бесконечный договорняк, пытаясь обдурить или выторговать что-то. Он оказался благосклонен. Воздал сполна.

      Мы погрустим. Потом, конечно, позовём отца. Сначала попытаемся уговорить его порисовать. И больше ничего. Умерших все стараются хвалить либо помалкивать. А из хорошего у нас безупречное масло в шизофренически ярких тонах. Рисуй, хороший наш, пожалуйста. Мы будем вспоминать только картины. Во всяком случае, изо всех сил постараемся только их. Но он, как назло, начнёт курить одну за одной вонючий беломорканал (откуда он ещё берется, когда все вокруг на айкосе и стиках). Потом забормочет в алкоголическом дурмане по ролям:

      – Ты кто, мужик?

      – Я кто? Я – хозяин?

      – Ты к кому пришёл? К жене моей?

      – Я так и думал. Мужик-мужик…

      – А мне казалось, что она хорошая…

      – На-та-ша!!! Тварь и проститутка.

      – Вот СКАЧАТЬ