Лимонный хлеб с маком. Кристина Кампос

Чтение книги онлайн.

      Она повернулась к входной двери и пошла, опустив голову, не оглядываясь. Наоми, потягиваясь, издавала тихие звуки в ожидании объятий женщины, которая баюкала ее все три дня жизни. И вдруг Наоми издала более высокий звук. Иной – крик. Снова и снова. Пока не расплакалась, требуя знакомых объятий. Марина закрыла глаза. Теперь ее душа разлетелась на две тысячи осколков. Глубоко в сердце вонзилась тоска. Тоска вперемешку с яростью, стыдом и печалью. Выйдя из детского дома, она все еще слышала истерический плач ребенка. Почувствовала давление в груди, и ее вздох смешался с этим рыданием. Марина глубоко вздохнула и быстро зашагала к джипу. И только тогда поняла тишину, царившую в приюте: там не хватало рук, чтобы откликнуться на плач пятидесяти младенцев в колыбельках. А они плакали и плакали первые несколько дней, пока не привыкали к пустоте, и постепенно умолкали.

      Калеб вставил ключ в замок зажигания. Уже сидевший на пассажирском месте Матиас грустно посмотрел на Марину. Она села, захлопнула дверь и опустила стекло. Плач Наоми был таким громким, что слышался и в машине. Водитель-логист тронулся в путь, а Марина перевела взгляд на розовую лачугу с обветшалыми стенами.

      – Останови машину.

      – Чего? – не понял Калеб.

      – Пожалуйста, останови машину, Калеб.

      – Марина, до вылета самолета осталось меньше двух часов, – напомнил Матиас. – Прекрати, пожалуйста.

      Калеб затормозил и остановил джип. Марина выскочила и побежала в детский дом. Подошла к железной колыбели, где безутешно плакала Наоми. Схватила ее на руки и прижала к груди.

      – Успокойся, – ласково прошептала она. – Ты голодна, правда, детка? Правда, Наоми?

      Последнее кормление из бутылочки было более четырех часов назад. Какая-то девочка, слишком большая для своей колыбели, молча смотрела на них грустными глазками.

      С Наоми на руках Марина направилась к задней двери и вышла в небольшой дворик с бетонным сооружением. Из слепленной кое-как трубы поднимался дым. Женщина кипятила воду в огромном горшке, наполненном грязными бутылками. Услышав плач Наоми, она обернулась к ним.

      – Простите, – обратилась к ней Марина, – не могли бы вы дать молока для девочки?

      Не обращая внимания на Наоми, женщина подошла к деревянной полке, на которой стояла большая банка сухого молока.

      – Когда прокипят, я тебе принесу, – ответила она, указывая на горшок.

      – Amesegënallô, – поблагодарила Марина.

      Эфиопка улыбнулась такому жесту уважения, проявленному белой женщиной, поблагодарившей на амхарском языке.

      А Наоми продолжала плакать. Марина прижала ее маленькое тельце к своей груди так, чтобы она могла видеть происходящее вокруг. Покачала ее, прошла через двор к окну и посмотрела на десяток молчащих детей в колыбелях.

      Голодная Наоми плакала все сильнее, что больнее и больнее ощущалось Мариной. СКАЧАТЬ