Собрание сочинений в четырех томах. Том 3. Николай Пернай

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и кто стрелял. Кто? Ну, кто же? Каждому хотелось это знать.

      – Если виновник не признается, я напишу заявление в энкэвэдэ, – заявила учительница, демонстрируя какую-то до того неизвестную особенность своей персоны. Я не знал, что такое энкэвэдэ, но догадался, что это что-то нехорошее.

      – Стрелять в портрет вождя, – добавила Екатерина Александровна, – это преступление.

      Перед классом стояла уже не беспомощная бабушка, дожившая из румынского прошлого до послевоенных дней, а всё видящая, ничего не прощающая, безжалостная судья.

      – Да, да, не ухмыляйтесь! – Всё оцепенели, никто не ухмылялся. – Это преступление. Притом политическое.

      Ничего себе, подумал я. По спине пробежала струйка холодного пота. Сердце быстро-быстро застучало и остановилось – я судорожно вздохнул – и потом оно стало молотить, с силой бабахая о рёбра.

      – Если преступник не сознается, будут допрашивать каждого …

      Я представил себе, как моих одноклассников допрашивают, избивают до полусмерти, рвут живое мясо раскаленными докрасна щипцами, загоняют иголки под ногти … Я в кино видел.

      – Ну, так кто?

      – Это я, – неожиданно для самого себя сказал я, вставая с места.

      – Ты – Крёстный?.. – удивилась Екатерина Александровна. – Не ожидала.

      Она внимательно посмотрела на меня, вероятно ещё не вполне веря в услышанное. Зная меня много лет, – старая учительница жила в доме, недалеко от нашего, – как спокойного и тихого мальчика, она, наверное, в самом деле, не ожидала, что преступником окажусь я.

      – Что ж, пойдем к заведующему.

      Я сложил свои тетрадки в торбу, и мы пошли к Иоське. Было понятно, что дела мои совсем плохи.

      Заведующий с кислой миной выслушал доклад учительницы. А в её речи вдруг появились непонятные для меня новые слова: педсовет, исключение из школы, колония для малолетних, ещё что-то.

      – Принесите портрет, – неожиданно потребовал Иоська.

      Принесли. Заведующий внимательно осмотрел дырку на погоне отца народов и спросил меня:

      – Зачем ты это сделал?

      – Я не хотел. Я нечаянно.

      – Балда, – тихо сказал он.

      Говорить больше было не о чем.

      – Я с вашего разрешения схожу к родителям Крёстного, – подала голос учительница. – Поставлю их в известность.

      – Да, да, конечно.

      Вечером того же дня учительница молдавского языка нанесла визит в наш дом. Всё рассказала моей бедной матери и в заключение, высказала предположение, что, скорее всего, меня исключат из школы. Перепуганная мать заплакала и попросила учительницу, как хорошую знакомую, вступиться за меня:

      – Ведь вы же знаете мого Павлушу дуже добре.

      – Ничем не могу вам помочь, – ответствовала суровая и отныне неприступная Екатерина Александровна.

СКАЧАТЬ