Альфа и Омега Марины Журинской. Эссе, статьи, интервью. Марина Журинская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ (в Господе) была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его… был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир… и мир Его не познал… и свои Его не приняли. Тема света продолжается и в Ин. 3, 19–21: …свет пришел в мир, но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его… а поступающий по правде идет к свету. Вернувшись к Посланию к Ефесянам, мы находим в интересующем нас месте (Еф. 5, 8, 11) сходную последовательность мыслей: Вы были некогда тьма, а теперь – свет в Господе: поступайте, как чада света… не участвуйте в бесплодных делах тьмы… Сопоставив тексты святых апостолов Иоанна и Павла, можно усмотреть сходство в описании духовного движения человека: сон во тьме, подобный смерти, – восстание ото сна, свет Христов, который есть жизнь. А далее – ситуация свободного выбора: к источнику света еще нужно идти, а при ненависти к нему можно от этого и уклониться и опять погрузиться во тьму. И здесь нужно вновь обратиться к тем стихам Послания к Ефесянам, которые были упомянуты в начале: поступайте осторожно… как мудрые, дорожа временем, ибо дни лукавы. Так возникает связь между описанием пути христианина (с недвусмысленным указанием, что тот, кто по этому пути не идет, пребывает во тьме) с характеристикой времени: дни лукавы.

      Что же это значит? Может быть, это сказано из-за необратимости времени и из-за непредсказуемости событий во времени? Такую возможность следует рассмотреть. Физик скажет, что необратимость (линейность) времени – это константа. Спору нет, но это константа падшего мира. Нам трудно представить себе отсутствие времени, но, тем не менее, в вечности времени нет вовсе, и об этом свидетельствует святой апостол и евангелист Иоанн Богослов (Откр. 10, 6: времени уже не будет). Наверное, в связи с этим можно вспомнить доктора Фауста: Мефистофель соблазнил его обещанием создать для него такую распрекрасную жизнь, что Фауст поневоле захочет остановить мгновение, ибо оно достигнет совершенства. Но за долгую-долгую жизнь (бо́льшая часть которой описана во второй части пьесы, с оперой уже не связанной), преисполненную множеством вроде бы прекрасных вещей, такого мгновения не нашлось, и только напоследок лукавому удалось обмануть слепого старика, внушив ему, что вокруг все замечательно. Однако Высший Судия решил, что бес все равно проиграл. Заметим себе, что гордый ученый счел, что задача остановить время – хотя бы с помощью темных сил – заманчива и его достойна. Каков замысел – изменить богоданный порядок вещей здесь и сейчас, не дожидаясь сроков осуществления Божественного замысла о мире! Ведь это тоже своего рода отмена времени, но извращенная. Масштабный соблазн: достичь такого величия, чтобы сказать: времени больше нет. Ведь это и было заветной целью Фауста, а вовсе не Гретхен и не Елена Спартанская, не царское могущество и не неслыханные богатства. Но Бог поругаем не бывает (Гал. 6, 7), и пока мы не в вечности, время существует. Оно связывает нас, оно нам тяжко, и Мандельштам пишет о бремени времени. Это бремя можно понимать по-разному, хотя наибо СКАЧАТЬ