Река времен. От Афона до Оптиной Пустыни. Борис Константинович Зайцев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ руку и погладила огромный затылок Алексея. Мучительно прекрасна была она для него.

      – Лучше тебя никого нет, – сказал. – Нет и не будет.

      И тогда увидел ее глаза. Психея с нежностью, сквозь синеву, смотрела на него.

      – Но я не могу с тобой остаться. Я должен уйти отсюда.

      Психея подняла слегка голову. Широкие ее плечи выразили недоумение.

      – Прости меня, – продолжал Алексей. – Быть может, я и оскорбил тебя. Но я не понимаю. А теперь Бог позвал, и я иной. Я люблю тебя, но не могу быть твоим мужем. Я не буду ничьим мужем. Я ухожу.

      Психея удалялась, а Евлалия бледнела, крепче твердой рукой сжимала одеяло. Долго в молчании смотрели друг на друга. Затылок Алексея вырастал в глазах ее на фоне света, голубовато-золотевшего. Вдруг что-то дернулось в ее глазах. Точно сорвалось с места.

      – Я всегда чувствовала… думала… а теперь знаю…

      Алексей снял обручальное кольцо и отдал ей.

      – Храни его пока. Так надо.

      Перекрестил ее, поцеловал в холодный лоб, точно вонзил кинжал, и вышел. В поясе его было золото и ключ от потайной калитки вблизи Тибра. Зачерпнул родной его воды, освежил лицо и в тишине, при отдаленном гуле Рима засыпающего, с отсветами зарев зашагал мимо Тестаччио и пирамиды Цестия. Скоро только кипарисы у ворот, как часовые, остались на начавшем светлеть небе от великого, взрастившего его Рима. Да собаки лаяли. Пели вторые петухи.

      IV

      Хозяин судна, на котором Алексей из Остии отплыл в Малую Азию, рыжебородый купец в кольцах, завитой и нарумяненный, хорошо расторговался и был весел. Целый день пил вино, хохотал, икал, спускался в трюм – любил собственноручно хлестать прикованных к веслам гребцов. Потом запирался у себя в каюте с новокупленной наложницей. Матросы тоже были полупьяны. Не стесняясь, предавались грубому бесчинству.

      Алексей безвыходно сидел на носу, на груде старых мешков. От них пахло еще пшеницей. Кипели белым дымом брызги, пена, и хлестали волны. Солнце радугой в них иногда вспыхивало. На губах соль и влага, в груди свежесть. Позади – корабль, мачты со вздутыми парусами, хозяин, матросы, волнистая, зеленовато-бело-пятнистая струя и в голубом тумане берега Италии. Рим, дом на Авентине. Впереди – бесконечные хохолки волн да неведомая земля.

      Шли благополучно. Одному гребцу за грубость отрубили ухо, другого с пьяных глаз выбросили в море – проходила стайка акул, и любопытно было поглядеть, как они полакомятся. Раб просто утонул! Хозяин, протрезвившись, пришел в ужас: этот негр с серьгой в ухе стоил дорого. Он рвал рыжую бороду, дико ругался и грозил гневом Божиим.

      В прозрачных, сиреневых сумерках вошли в гавань большого города.

      Алексей рад был уйти с корабля – но и вокруг все было чуждо. Раздавался говор на гортанных, непонятных языках. Во мгле мелькали белые чалмы, тюрбаны, пестрые халаты вперемежку с римскими солдатами и моряками, колонистами. Он долго бродил в закоулках, шумных СКАЧАТЬ