Она не говорила мне, что после случившегося я помельчал в ее глазах, и не говорила о разочаровании. Но по тому, как она отворачивалась от меня, когда я хотел ее поцеловать, я понимал, что предавшие ее надежду губы не в милости. А холод глаз, с которым она слушала какие-то нелепые оправдания, был сильно уставшим.
Воздух вокруг меня был полон вины, хоть я изначально понимал свою правоту. Я не давал этой девушке права думать, что я буду ей предан после близости, но почему-то ком в горле даже после примирения не растворялся. Словно все мои слова были для нее бесполезные, потому что, по сути, я сам себе искал оправдания. Оправдания – ненужные ей. Для Лии было огромным шагом, что я приехал повиниться перед ней, даже не считая себя виноватым. Лия дала мне прочувствовать свою боль молча, вручив мне возможность самому решить, что я хочу от этого покаяния и прощения.
С той измены прошел уже год. Проработка случившегося, как новый договор на доверие, закончилась крепкими объятиями. А подорванное доверие с моей стороны послужило прививкой для наших отношений, как укрепление иммунитета, правда, лишь на некоторое время… Ровно через год я изменил Лие вновь.
III
Наконец моя любимая этническая музыка заиграла в доме, не боясь осуждения отца, ведь он частенько делал мне замечания относительно странных звуков, исходящих с другой стороны особняка. Наконец психоделика потекла по мозаике, заволновала обнаженные стены бассейна и тихонько зазвенела каплями. Под водой музыка была глуше, звуки придавлены, но все равно она инопланетно огибала тело, превращая меня в какое-то морское животное: с плавными линиями, четкими очертаниями, которое, закрыв глаза, двигается только по ощущениям. Туда, где берег неподвижен, где глубина призрачна, а пена и соль на губах лишь в воображении.
Бассейн делает далекое море явью. Здесь можно пережить полную отрешенность. Словно над ним парят обреченно чайки, и пенная седина омывает небеса. В синей далекой мгле утопает горизонт, и под плеск смятенных чувств звучат последние аккорды протяжной пронзительной музыки.
Все громче и громче этника заполняет собой высоченные потолки и стены из идеальной мозаики мраморной плитки цвета тепла, и панорамное остекление с видом на роскошные сосны. Такое ощущение, что им впервые в жизни нравится быть со мной в гармонии. И меня самого, также впервые, не раздражают шик и роскошь.
– Знакомая музыка, – воскликнул гость с особым ударением. – Так громко, что слышно даже у поста охраны. Ты не оглох?
– Как ты зашел? – пульсация скул выдавала мое напряжение.
– Через парадный вход.
– Ну да, – СКАЧАТЬ