Черти в Париже. Ярослав Полуэктов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ мы: «Нет, нет, мы культурные люди, мы издалека не за этим ехали, четырнадцать тысяч километров на счётчике, нам поэтому пепельницу давайте».

      А мы, надо сказать, у самого бордюра сидим. И прохожие через нас перешагивают. А мы им в ноги пепел – трясь, трясь.

      Бычки образовались в кулаке.

      Надоело. Неудобно.

      Тут я придумал, вернее, вспомнил, как у нас в Молвушке делают.

      Тушу я бычок об торец столика – а торец металлический – и ставлю его торчком на стол. Стол вроде бы из пластмассы. Об него тушить – греха не обернёшься.

      Бим говорит:

      – Гут, Кирюха. Молодец.

      И своего ужасного быка таким же манером – хрясь.

      Стоят бычки, не падают. Безветрие марки бриз.

      Бим им пальцем грозит: «Стоять, женчины!» С низкой моральной ответственностью подразумевая женчин. А они бычки, а не коровки. Плевать ему.

      – Может, трубку покурим? Взамен типо, – вспомнил кто–то. Бим, наверно.

      – В обед покурим.

      – Рано ещё трубки курить, – сказал я, – мы тут быстро. Не надолго то есть: раскурить не успеешь, как уходить пора.

      Ксаня говорит: «Так нельзя с бычками поступать: раскуривайте немедля трубку, а я вас при таком раскладе подожду».

      А потом думал–думал, думал–думал, да после третьей думы чисто по–бабски очканул.

      Обоссался то есть, и целовать сандалии полез: «И мне, говорит, оставьте курнуть. Я тоже, мол, хочу. Он, видите ли, тоже человек».

      А мы посмеиваемся: «Держи в руке, – говорим, – свою пожелалку, а бычки в ширинку складывай».

      Салфеток для бычков, вестимо, тоже нет.

      А гостиница наша за углом в трёх шагах. Ксан Иваныч на этом основании говорит: «Стыдно». Увидят, мол, наши из гостиницы.

      Мы:

      – Кто это, блин, наши? Что за наши, тут нет наших. Тут все чужие…

      – Нет, – считает Ксан Иваныч, – вот эти «чужие наши» и опарафинят.

      – Именно опарафинят, – говорил Ксан Иваныч, – а не пожурят, или сделают вид, что не заметили. А сами заметят. И расскажут другим нашим хотэльным чужим. И ещё посмеются… под вечернее винцо. На пятом, мол, или в четвёртом этаже – они же точно не знают – русские живут. Вглядитесь в них внимательней. Они – ослы и грязнули. Ссут в трусы. Потом наспех стирают. И всей неумытой гурьбой вывешивают постиранное в окне.

      – На клёнах! – кричу я. – Я сегодня до ветки достал!

      Ксан Иваныч не слышит: «И с французскими бабами, – мамзелями, если точнее, – нам тогда грозит полный облом.»

      Мог бы сказать и круче.

      А нас будто бы там ждут – не дождутся, ага: русские ебаря, блЪ, понаехали – в очередь, в очередь.

      Ага, ждут нас там! Заждались уже.

      Кисок перед зерцалами поглаживают… Одной рукой. Другая на утюге. Под утюгом – трусы со спецдыркой и клапаном. Шпарят, аж дым паром стоит!

      …А мы с Бимом не слушаемся Ксаши.

      И одну за другой: – хрясь бычка на торчок, хрясь, хрясь. Другого, следующего.

      Курим СКАЧАТЬ