Белые пешки. Екатерина Звонцова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ понимаю: так будет всегда. И «приличные люди погон не носят» тоже. Для мира без формы вся на свете милиция, прокуратура, армия состоят из злобных пришельцев. Или оборотней, да, скорее так. Рожающих ментовских волчат.

      А завучиха вообще-то про нас не знала ничего. Не знала, например, что меня из садика вышибли, когда я пацана побила. Ебанутый был – раз в пару дней выпускал какой-нибудь чужой плюшевой игрушке кишки, загребал набивку пальцами и под рев хозяина бубнил: «Кишки-и, смотри-и». Ну а я что? Заломала ему руки и пообещала сломать. Ну да, мне года четыре было. Ну да, мои игрушки он не трогал, я только машинки любила, а машинки были неприкосновенны. А что? Теперь-то в академии, на предметах вроде криминальной психологии, я знаю, что правильно сделала. С игрушек многое начинается. А пацана я поймала, когда он нашел розочку от бутылки и решил повторить фокус с живой кошкой. С Джулькой нашей, которая при садике жила и рожать собиралась. Марти потом сказала: «Ты, может, лишила мир целого маньяка!» Я люблю порядок. Спокойствие. Тишину. И уничтожу все, что это нарушает. Всех тех, кто трогает других живых существ. Такая я, тоже ебанутая.

      Ну черт его знает. Я зубрю как не в себя, но даже у профессуры моей пока нет ответа на вопрос, откуда маньяки – и просто жестокие люди – вообще берутся. Вроде «Все от семьи», а вроде не всегда. У Марти вот папа, даром что тоже МВД-шник, как мой, – лапочка. И тетя Вероника – лапочка, я ее и своей мамой считаю, до сих пор помню, как она в перерывах между репетиторством и сеансами гаданий варила нам тыквенную кашу. Отпад был: она вся такая в образе ведьмы, с ногтищами и стрелками, с набеленным лицом помахивает деревянной ложкой, а параллельно кому-то по телефону объясняет про do, did, done. 90-е, ух. Всратое время. Вообще, наверное… хорошо, что папа, получив из садика свою «злобную гарпию» (то есть меня) и поняв, что ее (да-да, меня) надо днем девать куда-то, вспомнил об однокласснике. О папе Марти. И мы стали расти вместе. Нас так и звали – «МартиНика» и принимали за сестер: мы даже одевались похоже. Ведь одежду мне на папины деньги покупала тетя Вероника. А к чему я это вспомнила-то? А. Да. К тому, что Марти, при том что родители у нее добрые, стервозина. Это я любя, но все же.

      Короче, ментовские волчата. Слова эти означали порванные тетрадки, разбитые носы, выброшенные в окно портфели. Мы еще не знали об этом, но нам сразу в школе не очень понравилось, все казались ну… тупыми. Кто-то читать едва умел, кто-то в носу ковырялся, кто-то верил в призрак Кровавой Училки и прочую хрень. Мы и не играли ни с кем, сидели на подоконнике и болтали – о мультяшках в основном, типа за кого из черепашек-ниндзя вышли бы замуж. Когда компанию стал составлять Макс, не помню. Подоконник казался высоченным, и Макс помогал нам туда влезать. Замуж за Лео или Рафа он не хотел, но в Эйприл О’Нил был немного влюблен, как все. Потом мы стали убегать на переменах во двор, играть в баскет. Макс стал нас провожать. Он всегда ходил один, отец за него не боялся. Помню, тетя Вероника однажды встретила нас у подъезда, пригласила попить чаю и, смеясь, заметила: «С таким кавалером я вас хоть в горы отпущу». Макс, видимо, запомнил: теперь увлекается скалолазанием.

СКАЧАТЬ