Всё о Кыше, Двухпортфелях и весёлых каникулах. Юз Алешковский

Чтение книги онлайн.

      Кыш бегает, играет, а я сижу на верёвке, и мама никак не может угадать, кто из нас её сын Алёша. Тогда папа говорит, что Алёша – это тот щенок, который умеет читать и писать буквы с хорошим нажимом и считать палочки. И ещё у него должны быть в чернилах передние лапы, нос и кончики ушей.

      Мне стало страшно. Я внезапно позабыл всё, чему учили в школе, и перед приходом папы и мамы вымыл с пемзой и мылом лапы, нос и уши. Как они меня узнают? А если ещё к тому же старика Хоттабыча опять посадили в бутылку за беспорядки на футболе, то что мне делать? А если Хоттабыча вообще не выпустят, то я проживу всю жизнь щенком, не научусь разгадывать тайны Вселенной и не стану директором зоопарка?

      Папа и мама прямо пришли в отчаяние. Они задумались, как нас проверить.

      «Сколько мне лет?» – спросил папа у Кыша.

      «Ав! Ав!» – сказал Кыш.

      «Значит, по-твоему, мне два года?»

      «Ав!» – сказал Кыш.

      И тогда папа задал вопрос мне:

      «Если ты мой сын Алёша, то покажи, где лежат заправленные стерженьки от шариковой ручки».

      Я обрадовался, что папа придумал хороший вопрос, запрыгал вокруг него, лизнул два раза в щёку, подбежал к письменному столу и тыкнулся носом в средний ящик.

      Папа достал стерженьки, а мама спросила, где лежит сломанный и спрятанный от меня будильник. Она думала, что он надёжно запрятан. Но я подбежал к кухонному столику, залез за банки с чёрной смородиной и вытащил будильник. Маму я лизнул в нос.

      И вот тогда, вместо того чтобы обрадоваться, что один из щенков – это я, мама и папа хором сказали:

      «Сейчас же садись за уроки! Ты даже ухитрился превратиться в щенка, чтобы от них отлынивать. Марш за стол!»

      В этот момент я сразу превратился из щенка в первоклассника, встал с пола и принялся за письменные уроки. Со двора до меня доносились крики:

      – Алёшка! В лапту!

      – Лёха! В штандер!

      – Двапортфеля! Выноси щенка!

      Один раз к нам позвонили. Я снял ошейник и с тетрадкой в руке открыл дверь.

      – Выходи играть! – сказали две девчонки, Ира и Света.

      – Ав-ав-р-ре-ав-ав! – ответил я уныло, показав тетрадку.

      – Уроки у него. Пошли! – объяснила догадливая Ира раскрывшей рот Свете, и я закрыл дверь.

      Я, может быть, бросив уроки, вышел бы во двор играть в лапту, но понимал, что раз я привязан к батарее, то сделать этого никак нельзя. А то что ж получится? Кыш возьмёт с меня пример и будет перегрызать верёвку. Пробуешь – значит, пробуй.

      Зато Кыш играл в коридоре с костью, рычал, двигал её лапой по полу, повизгивал от радости свободной жизни и изредка спрашивал меня:

      «Р-ра! Ну как, попробовал? СКАЧАТЬ