– Как же ты похожа на свою мать, когда так говоришь.
Саша улыбнулась в ответ, но улыбка была частично фальшивая. Она никогда не видела маму, у нее даже не было ее фото, чтобы хоть раз взглянуть на ее волосы, глаза, уши, лицо… На все. Алексей редко говорил о Диане, но теперь вдруг, ни с того ни с сего…
– Я соглашусь с тобой, – сказал Алексей. – Мы должны помочь Виктору, однако разведчик теперь из меня никакой. – Как бы в доказательство своих слов отец снова показал свою культю из-под одеяла и поспешил ее спрятать, словно хотел видеть ее как можно реже.
– Я уже подумала над этим! – успела возразить Саша. – Ты будешь преподавать тот самый язык, которому обучал до катастрофы. Ну этот, как его…
– Латинский?
– Да!
– Вот уж не знаю, кому в наше время может понадобиться этот язык. – Выдохнул Алексей.
– Мне понадобится! – смело заявила Саша. – Ты будешь учить меня в свободное время, а я буду учить следующее поколение, и там, в будущем, он обязательно когда-нибудь понадобится!
– Развитие образования, хочешь сказать? Задумка интересная, молодец. – Похвалил отец дочь. – Обязательно переговорю об этом с Виктором. Учиться никогда не поздно.
Саша даже заерзала на стуле от чувства гордости, потоком нахлынувшее на нее. Ей было приятно, что отец поддержал идею.
– Я читал твоей маме Шекспира на латыни. Был такой драматург давным-давно. – сказал Алексей.
– А сможешь прочесть?
– Ну… – засомневался Алексей. – Попробую.
Отец поднес кулак ко рту, кашлянул, напоминая важную особу на сцене, и запел:
Non oculis aequat, fateor, mea Cynthia solem,
curaliis impar eius in ore rubor;
pectora prae nivibus prope dixi gilva, comaeque
si sunt fila, eius fert nigra fila caput
Перевод:
(Ее глаза на звезды не похожи,
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч, открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.)
В голосе отца отчетливо слышались две эмоции: скорбь и любовь, придающие этому достаточно черствому по звучанию языку, как показалось Саше, мягкий и теплый оттенок. Саша ничего не поняла из пропетых ее отцом слов, но и без перевода эта песня тронула ее до глубины души хотя бы потому, что пелась она голосом ее отца.
Как только отец закончил, лицо его переменилось, стало бледным и немного грустным.
– Вот уже несколько лет не говорил ни слова на этом языке, – сказал он, а затем горько заплакал, напугав Сашу. Дочь немедленно кинулась к отцу, обнимая его и утешая, шепча нежные слова на ухо. Никогда прежде она не видела его таким беспомощным и слабым.
– Папочка, ты чего?
Алексей шмыгнул носом, посмотрел на дочь и дотронулся кончиками пальцев до ее щек, по которым уже успели пройтись слезы.
– Все хорошо. Просто я вспомнил твою маму, вспомнил, как сильно ее любил. Я читал ей этот стих, когда мы лежали на пляже «Красная СКАЧАТЬ