что-то менять. Я наблюдала в окно, как некоторые из соседей собирают вещи и торопливо уходят прочь, подгоняемые чувством самосохранения. Они бежали, а я завидовала им. Но их было мало, большинство предпочли спрятаться за дверьми своих домов. Почему-то люди думают, что их маленькие домашние мирки – самое безопасное место. Они не замечают, как уязвимы, как тонки стены их реальности. Глупые, бедные поросята из сказки. А потом появились твари. Нет, они не пришли со стороны, не явились из-за стен, они всегда были среди нас, в нас… Первым на нашей улице обратился булочник. Он был похож на медведя, которого разбудили зимой. Безумные сонные глаза, и морда в крови. Он разгромил сначала собственный дом, а потом пошёл к соседям… И оказалось, что двери не способны никого спасти. Его убил Павло – мясник. Убил и заперся в своём доме, он так больше никогда и не вышел. Мы побоялись заглядывать в окна. Но к тому времени мои бабушка и тётя осознали, что я была права – надо уходить. Они бросились собирать вещи. Ненужные штуковины, не способные никому подарить счастье. Я взяла только кувшин, который ты оставила мне на хранение. Мы уже собирались уходить, когда твари ворвались к нам в дом. Все они когда-то были нашими соседями. Первой они убили бабушку, упав, она так и не выпустила свёрток с вещами. Теперь я ненавижу любые вещи. Теперь всё, что у меня есть, – это моя одежда. Потом умерла тётя. Это всё было так быстро. Следующей должна была стать я, но твари не нападали. Они стояли и ждали. И я догадалась, чего они ждут. Я, как и они, была уже заражена. Они ждали, что я начну меняться, и я почувствовала это. И всё стало таким ясным. Таким простым. Я видела этот мир очень отчётливо, так отчётливо, как никогда в жизни. Каждая деталь его приобрела особенный смысл. И тогда я вдруг осознала, что скрыто в той вещи, что дала мне ты. И то, что она никогда не принадлежала тебе. Ты тоже была лишь хранителем её, и ты принесла её мне. Она была создана, чтобы стать моей. Она была для того, кто отважится принять эту силу. И я разбила кувшин.
Сестра замолчала, гладя по голове уродца. Уродец ухмылялся и что-то бормотал.
– И что произошло? – нетерпеливо спросила я.
– Понимаешь, Дная, то, что было в том кувшине, могло сделать для меня всё что угодно. Всё что угодно, но единожды.
– И оно сделало это? – Я указала на уродца.
– Оно сделало то, что я попросила, – сохранило моё человеческое «я». Но в этот момент я уже начала превращаться в тварь. Моё тело менялось. И это нечто из горшка остановило процесс, сохранив мой разум, мою душу, моё сердце и меня. Но про тело разговора не было.
– Что было потом?
– Твари сбежали, когда я разбила кувшин. Если бы они не ушли, я бы, наверное, не стала противиться своей смерти. В самую первую минуту я была безутешна. Я ведь так любила свою красоту, Дная. Вы не замечали, но ваша маленькая Лени была ужасно тщеславна. Я с раннего детства считала себя лучшей из вас из-за своих золотых волос, из-за миленького личика, из-за умения угадывать, где вы прячетесь. Хотя последнее я старалась скрывать, мне не хотелось, чтобы вы перестали играть со мной в прятки. Ты видишь, я была не совсем такой, какой ты представляла меня. Маленькая,
СКАЧАТЬ
