Никола зимний. Сергей Кузнечихин

Чтение книги онлайн.

      – Не слышал о таком.

      – В школе его не проходят. А он, между прочим, в Африке на львов охотился. А за рассказ, как старик голубого марлина поймал, Нобелевскую премию получил. Самый модный писатель. Дядя мой обожает его.

      – Дашь почитать?

      – У меня книги нет, и в школьной библиотеке тоже. Я ее у дяди читала.

      – Не ожидал, что ты про рыбалку любишь.

      – Думал, что я сентиментальными романами увлекаюсь. Заблуждаешься, я предпочитаю настоящую литературу.

      Дома она была совсем другая и не казалась задавакой. Нормальная девчонка, с которой можно разговаривать. Так бы мирно и разошлись, если бы ее не потянуло расхваливать Тулупа, какой он умный и как много знает.

      – Так он же ничего делать не умеет, – не выдержал он.

      – А ты хочешь сказать, что мастер на все руки?

      – Не на все, но кое-что могу.

      – Например?

      – Валенки подшивать могу, а он не может.

      И в Юлию сразу же вернулся ее привычный гонор надменной городской красавицы. Расхохоталась и, давясь смехом, спросила:

      – А зачем ему валенки подшивать, он после школы в университет поступит. В городе жить будет, а там в валенках не ходят.

      Задело. Прищемило. Поблагодарил за чай и быстренько выскочил на улицу. Но домой не пошел, сделал крюк, чтобы посмотреть на окна Ольги, женщины, которая выбрала его, царицы, с которой городская пигалица ни в какое сравнение не идет. Постоял, но вспомнился почему-то не жаркий шепот в постели, а металлический голос в магазине. Понимал, что если постучится, нарвется еще на одну обиду. С раздраженной мстительностью помочился в сугроб и повернул к своему дому.

      А Юлия и Тулупу разболтала про валенки. Тот подошел на другой день и спросил:

      – Значит, валенки умеешь подшивать?

      Чего смешного они в этом нашли, он не понимал.

      С Юлией не разговаривал до конца года. Делал вид, что не замечает. Если случайно оказывались рядом, демонстративно отворачивался. Она в ответ равнодушно посмеивалась без гримас и эмоций.

      В такой молчаливой ссоре дожили до ее выпускного вечера. Торжественную часть чужого праздника он пересидел дома. Слушать поздравления с напутственными речами парторга и учителей желания не было. Тем более, что его поздравлять было не с чем. Но появиться на танцах имел полное право. На углу возле школы рос большой куст белой сирени. Единственный на всю деревню. Говорили, что его привезла из Красноярска приезжая учительница. Посадила, и сирень принялась. Ухаживала за ней, поливала, убирала сухую листву. Отработав положенные три года, вернулась в город, а на следующую весну кустик зацвел. Разрастался, богател. Любители пробовали отсадить в свои палисадники, но не получалось. Кто-то из ее учеников назвал сирень Анной Сергеевной, и прижилось имя. Еще на днях на сирени назревали всего лишь бледные бутоны, а к выпускному, как по заказу, куст дружно зацвел. Засмотрелся. И тут его окликнули. Повернул голову. В двух шагах от СКАЧАТЬ