– Давно, – выдохнула я, замирая от восторга.
День был ясным. Синяя гладь Финского залива, словно зеркало, отражала солнечные лучи, заставляя щуриться от нестерпимо яркого света. Вдоль прибоя бродили люди. Кто-то выгуливал собак, кто-то просто бесцельно шел вперед вдоль кромки воды, рискуя промочить ноги. Странно, но ветра не было. Слева вдали чернела громада Санкт-Петербурга, и контраст этот столь бросался в глаза, что город казался иллюзией, неуместным среди курортной тишины фантомом.
А впереди сквозь сизую дымку проступали очертания покрытого деревьями острова.
– Что там? – спросила я, указывая рукой направление.
– Котлин, – ответил Бергер. – Кронштадт. Ты была там?
– Никогда.
– Придется это исправить, Елисавета Александровна. Вы имеете что-то против заброшенных фортов?
– Никак нет, Петр Евгеньевич!
– Это прекрасно! Я ценю в девушках отвагу.
Было что-то уютное в этих немного странных, но таких значимых диалогах. Словно за каждым словом скрывался десяток других, куда более важных, слов.
Некоторое время мы молчали. Просто шли вперёд вдоль моря.
– Ты не хочешь рассказать мне, что все-таки случилось? – вдруг спросил Бергер.
– В смысле?
– Ну я похищаю тебя, рискуя здоровьем, и даже жизнью, спасаю из-под опеки Демидова, а ты в благодарность не хочешь рассказать мне хотя бы немного? Хоть чуточку? – Питер сложил руки в умоляющем жесте и теперь смотрел на меня преданным щенячьим взглядом.
Но я ему не верила. За всем этим интересом скрывалось что-то еще. Я не знала, что именно. И, возможно, хотела бы прожить без этого знания всю жизнь. Но увы.
– Что ты хочешь услышать? – спросила я устало, всем своим видом демонстрируя, что не хочу об этом говорить.
– Как что? – удивился Бергер, заметно оживившись. – Смотри! Демидов-младший в бешенстве. Впервые, хочу заметить. Никогда прежде он не позволял себе демонстрировать подобные эмоции. Одновременно с этим, буквально за пару часов он поднимает практически всех своих людей в Питере с приказом не спускать глаз с некой девицы Аракчеевой-Головиной, которая вот уже много лет приходится ему невестой. Девица эта заметно раздражена, раз позволяет себе глупые игры с охраной. А Демидов-старший просто осуждающе качает головой, мол молодежь, милые бранятся – только тешатся. И все!!! Так что происходит, Елисавета Александровна? Почему вы здесь?
– Потому что захотелось? – Я остановилась, вынуждая его остановиться тоже.
Рядом с нами возвышался полуразрушенный корпус старого, еще советской постройки, санатория: серые обшарпанные стены, лоджии с облупившейся штукатуркой и старая бетонная набережная – променад. Питер легко подхватил меня под бедра и усадил на парапет спиной к морю.
– Не скажешь по-хорошему? – СКАЧАТЬ