Повести в стихах. Дмитрий Аникин

Чтение книги онлайн.

      Покойницу я очень не любила:

      она была горда, была умна,

      она себя от всех отгородила,

      со мною обходилась вскользь она —

      все с книжечкой, даже когда пьяна.

      Ни слова в простоте, все с подковыркой,

      с сознанием дистанции своей;

      в прямом, навыказ, обаянье цирка

      все путано, все ложь казалось ей;

      меня пугала, мах качнув сильней.

      По-сестрински приобняла.

      Без слез. Насквозь глаза пусты.

      «Ты раньше чувственней была».

      «Мне раньше преданней был ты».

      «Чего еще? По рюмке?» – «Лей».

      Махнули. И сивушный дух

      поплыл по комнате твоей,

      так тесной для сидящих двух.

      Он вот – сидит передо мной,

      плюгавый, серый, чуть живой,

      бормочет что-то о своих

      давнишних страхах – мне до них

      какое дело? Беден он,

      в меня нисколько не влюблен.

      Чтоб тратить время на таких,

      ищите глупых, молодых.

      Допив, что было – полуштоф, в гримерке,

      пошли в кабак ближайший, «У циркачки»,

      долги там пропивают и подачки

      арены соль и зрители с галерки.

      Там мы любили сиживать втроем,

      болтая кой о чем, глотая ром,

      там разговор был всяко, всех цирковый,

      но там теперь другой порядок, новый…

      Зачем-то вы в богемное кафе

      пустили мрачных типов в галифе,

      вертлявых спекулянтов, и тузов

      черного рынка, и негоциантов

      по марафету…

      Со стен всего света

      афиши смотрят, суетно пестрят,

      дополнены: усы, чего похуже;

      и телефоны – если отдых нужен.

      Кабак полутемный, и музыка злая

      струится и длится – волнуясь, играя.

      Заходим с морозу в зловонную яму:

      «Нам к стойке за рюмкой куда идти?» —

      «Прямо!»

      И как не боятся таким суррогатом

      травить нас, поить нас за скромную плату!

      Хозяйка сидит – вид не юный, не старый,

      гаванской дымит настоящей сигарой.

      Табачные, сизые, плотные волны

      трясутся от хохота бабы огромной.

      Разлив ни минуты ток не прекращает,

      стаканы и кружки собой наполняет.

      С прихлебом, приглядом идут разговоры,

      мычащие, злобные, нудные споры.

      И, водкой налиты, как смертью убиты,

      Валя́тся пьянчуги, всосавшие литры.

      «Чего-то закажем?» – «Какая закуска?»

      Под черствую корку помянем по-русски.