Истребление персиян. Татьяна Толстая

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ потянулись к перу”. Про кого это получается? Правильно – про “наше всё”. Мы о нем дружно забыли:

      Как по Волге-реке, по широкой

      Выплывала востроносая лодка,

      Как на лодке гребцы удалые,

      Казаки, ребята молодые.

      На корме сидит сам хозяин,

      Сам хозяин, грозен Стенька Разин.

      Перед ним красная девица,

      Полоненная персидская царевна.

      Не глядит Стенька Разин на царевну,

      А глядит на матушку на Волгу.

      Как промолвил грозен Стенька Разин:

      “Ой ты гой еси, Волга, мать родная!

      С глупых лет меня ты воспоила,

      В долгу ночь баюкала, качала,

      В волновую погоду выносила,

      За меня ли молодца не дремала,

      Казаков моих добром наделила.

      Что ничем тебя еще мы не дарили”.

      Как вскочил тут грозен Стенька Разин,

      Подхватил персидскую царевну,

      В волны бросил красную девицу

      Волге-матушке ею поклонился.

      Знал ли Садовников стихи Пушкина? Очевидно, знал. Запрещенные многие десятилетия, они были напечатаны как раз в 1881 году, а “Из-за острова на стрежень” Садовников написал в 1883-м, в год своей смерти.

      Но, даже не вглядываясь в даты, понятно, что поступь в начале застольной песни – заемная, и острогрудые челны – родные внучки востроносой лодки, сбежавшие от благородной заштопанной бедности в красный бархат, в веселый дом. В этом же роде и все остальные высококалорийные добавки: пьянка-гулянка, ропот братвы, “нас на бабу променял” – всё то, что у Пушкина немыслимо. У него чистый отчаянный русский вариант “Жертвоприношения Авраама”, совершенно безысходный, потому что Господь не остановил Разина и не подложил вместо персиянки овцу. (В скобках замечу, к нашему спору о Западе, что “Жертвоприношение Авраама” – любимейший сюжет в европейской традиции на протяжении многих столетий.)

      А теперь оставим на миг Садовникова. Если вчитывать поэта в пушкинскую песню, то он там кто? Конечно, жертва. Разин-народ топит поэта-персиянина – в волны бросил он Пушкина, Блока, Волге-матушке ими поклонился. А потом добежал и добавил – поклонился Есениным, Высоцким.

      На это легко возразить, что народ песню Пушкина не поет. Но и Садовникова он тоже не поет. Он поет что-то свое, и оно гораздо ближе к Пушкину, чем кажется. Проступает Пушкин сквозь Садовникова – неотступно.

      Тут пора перебираться из сарая в экстаз. Мы же с вами миф обсуждаем, пытаясь понять, почему русский человек, выпив, втягивается в разинское безобразие. А коли так, то княжну выкидывают здесь и сейчас, всякий раз, когда поют песню, как здесь и сейчас оплакивает Деметра разлуку с дочерью, и вся природа, словно впервые, откликается на материнское горе. Смотрите, октябрь уж наступил, очей очарованье, значит, Персефона удалилась в подземное царство, и мертвые листы шумят под робкими шагами. А со стола исчезают салаты, остатки СКАЧАТЬ