– Я знаю. Ты с Верблюда, верно?
Глаза у нее аж расширились.
– С какого еще верблюда? Ты что, бредишь?
– Но ведь ты сама так… – Его осенило. – Ты лгала, да? Думала, что мы пираты, и…
– Вы не сильно отличаетесь от пиратов, – буркнула Тереза.
Он сделал вид, что не расслышал ее бурчания.
– Неважно. Кем бы ты ни была прежде, теперь ты тиквийка.
– Выкуси!
Ну как можно отвергать очевидное? Ильтен раздраженно прошелся по комнате.
– Между прочим, – вспомнил он, – ты должна обращаться ко мне на «вы» и называть меня «господин Ильтен». – Надо же с чего-то начинать приобщение к местной цивилизации.
– Засохни! Я не выкаю тем, кто начинает знакомство с попытки изнасилования.
Он недоуменно вскинул бровь.
– Я не… Я ни разу не пытался… Ты вообще о чем?
– Кто меня за пуговицу дернул? – обвиняюще бросила она. – А?
Он схватился за голову.
– Курва! То есть прости, Тереза! Я просто взял тебя за пуговицу. И все! А ты меня ударила. Так, что у меня до сих пор голова болит!
– Так тебе и надо, чертов Рино!
– «Господин Ильтен», – поправил он. Зохен с ним, со смыслом ее фраз, но хотя бы формальные правила должны быть соблюдены.
– Не дождешься! Я тебе не рабыня, понял, Рино?
– У нас нет ни рабов, ни рабынь, – проговорил он увещевающе. – Просто в обществе принято…
– А мне наплевать! Убери эти чертовы судки, Рино. И принеси мне, черт возьми, горшок!
Унося посуду на кухню, Ильтен размышлял о рабстве в Союзе Тикви. Кажется, кое-кто попал по полной программе. И это точно не Тереза, с гарантией избавленная от мрачных перспектив провести остаток жизни в жестоких лапах «дрессировщика».
Женщина твердо оккупировала спальню. Причем считала ее своей. И возвращению хозяина в его собственную кровать противилась насмерть.
– Это моя комната, – выдвинул он аргумент. – Моя! Почему я должен спать в кабинете, на диване для посетителей?
– Ну, спи в кухне на раскладушке, – посоветовала она другой выход.
Тереза еще не вполне пришла в себя, передвигалась по квартире с трудом. Но едва он решился вернуть себе спальное место явочным порядком и демонстративно улегся в свою постель, подвинув Терезину подушку, как немедленно скатился на пол от беспощадного удара в пах.
– Отвали! – заорала Тереза. И вдобавок припечатала его по ребрам табуретом.
Как только она смогла добраться до кресла в кабинете, он подключил ее к компьютеру через гипнотический шлем, как и всех невест. Она еще и подозревала его зохен знает в чем. Мол, хочет внушить ей милое его сердцу послушание – а накося, выкуси! Эх, если бы внушить послушание было так просто! Увы, возможности гипнотического шлема ограничиваются обучением основам языка. Тереза и по-тиквийски чаще всего употребляла свои любимые выражения: увянь, засохни…
После стычки СКАЧАТЬ