– Да, – согласился Фома, – они точно знали, что мы в квартире, но ничего не сделали.
– Может, решили, что Охота сама справится? – пожал плечами Юра.
– Охота нужна, чтобы найти, – возразил Фома. – То, что потом она делает с теми, кого нашла, – не важно, функция у нее не меняется. Сомневаюсь, что нас отпустили, потому что ждали Охоту.
– Что такое Охота? – подала голос я.
Мой вопрос проигнорировали. Не в первый раз.
Я надулась, перехватила взгляд Егора, тот покачал головой и одними губами произнес: «Потом». Что потом? Узнаю? Увижу? Потом будет уже поздно.
Мост вывел нас в лес, на утоптанную тропинку. Сломанные ветки, утрамбованная в камень земля. Интересно, сколько человек прошло этой дорогой помимо нас?
– Уже много лет – только животные.
Как он это делает? Егор пугал меня своей манерой отвечать на незаданный вопрос.
Тропинка постепенно переросла в дорогу, перепаханная тяжелой техникой глина застыла, превратилась в огромные каменные валуны, по которым оказалось очень тяжело идти. А что тут могло проехать, кроме танка, и оставить такое месиво, я вообще не представляю. Наверное, даже танк не прошел бы.
– Прошел.
– Да прекрати уже!
По дороге до сторожки Фома рассказывал про домовых. Что раньше эти существа жили в каждой квартире, где знали, как с ними общаться. Фома их в шутку называл домушниками. Он когда-то в детстве решил, что это незваные гости, поэтому и родилась такая ассоциация. За это его недолюбливал их домашний домовой. Но потом и недолюбливать некому стало. Когда умер последний знающий член семьи, иссякла жизнь домового.
Голос Фомы звучал тихо в брошенном лесу. Егор шагал впереди, Юра замыкал наш караван. Я шла и думала, что, скорее всего, я еще сплю, а это просто такой реалистичный сон, где ноги мерзнут от стылой земли и где по-настоящему страшно. Где нет домашних животных, да и в домах давно нет людей. Просто плохой реалистичный сон. Не первый раз такой снится. И не каждый сон «икает» в плане логики и перемещений в пространстве.
– Если бы это был сон, то я бы очень хотел проснуться. – Кажется, последнюю фразу я произнесла вслух, и Фома решил, что она адресована ему. – Но сны шрамы не оставляют.
Он поднял край куртки, показав пухловатый бок с кривым алым шрамом.
– Это я своих пытался защитить, но не получилось. Если бы они решили, что я не умер, то добили бы.
– Мне кажется, ты драматизируешь, – подал голос Юра. – Тебя никто не тронул бы, не полезь ты на рожон.
– Не защищай я свою семью, ты хочешь сказать? – Фома напрягся.
– Да нет, ты не так понял. – Юра отпрянул и сошел с дороги, опасаясь, что прилетит топором.
Я этого тоже опасалась, оказавшись между ними, и вопросительно посмотрела на Егора.
СКАЧАТЬ