Её жизнь в искусстве: образование, карьера и семья художницы конца ХIХ – начала ХХ века. Олеся Авраменко
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Её жизнь в искусстве: образование, карьера и семья художницы конца ХIХ – начала ХХ века - Олеся Авраменко страница 4

СКАЧАТЬ литературные тексты, отправила свои произведения Ф. М. Достоевскому, бывшему в то время редактором литературного журнала «Эпоха». Писатель высоко оценил присланные рассказы, принял их к публикации и выслал дебютантке гонорар. Отец семейства строгий генерал-лейтенант Василий Корвин-Круковский был в ярости оттого, что дочь втайне от него самостоятельно зарабатывает деньги, ведь это не женское дело, а если и женское, то тех женщин, которым не рады в приличном обществе (имелись в виду проститутки)[42].

      Каков же был типичный путь социального становления женщины в ХIХ веке? Он, конечно, в течение столетия претерпевал различные трансформации, но неизменными несмотря ни на что оставались роли жены и матери. Поэтому воспитание и образование было нацелено на взращивание соответствующих ценностей. О сходстве многих жизненных процессов у женщин дворянского происхождения исследователи судят, опираясь на воспоминания[43], зафиксированные в дневниках[44], которые вели многие девушки в конце XIX века[45].

      Например, исследователь женского движения в России Ричард Стайтс, описывая детство девочки из дворянской семьи последней трети ХIХ века, отмечает, что, как правило, оно проходило за домашним обучением с гувернанткой, у которой она училась музыке, французскому языку и шитью. Также много времени ребенок проводил с крепостной няней, которая учила русскому языку и часто становилась одним из самых близких людей. С родителями же общение девочки было весьма ограничено: отца – главу всего поместья – она видела редко, а встречи с матерью не предполагали какого-то личного, откровенного общения[46].

      Дальнейшее обучение происходило в специальных заведениях среднего образования для девушек из дворянских семей, где они жили в закрытом и изолированном от внешнего мира заведении с 10 до 18 лет[47]. Самое известное из таких заведений – Воспитательное общество благородных девиц при Воскресенском монастыре, основанном указом Екатериной II[48] от 1764 года. Обучение в нем было оторвано от реальной жизни и не давало никаких фундаментальных знаний[49]. Учениц готовили в основном к тому, чтобы стать хорошими матерями, послушными женами и барышнями со светскими манерами, в числе которых были знания о последней моде. Многие девушки в своих письмах и дневниках отмечали, что затворническое существование в институте скорее способствовало полному непониманию и неготовности жить в реальном мире. Например, бывшая институтка М. Долгомостева пишет в своих воспоминаниях[50]:

      «Это прозябание институток, не понимающих своей жизни, я называю ложным их положением. И действительно, можно ли иначе назвать положение живого, мыслящего существа, которое было бы до такой степени, как институтка, отстранено от всяких забот о вседневных нуждах и даже не видело бы перед собой примера, чтобы об них кто-нибудь заботился»[51].

      Как и где дальше могла учиться девушка, которая хотела СКАЧАТЬ

<p>42</p>

«От девушки, которая способна тайком от отца и матери вступить в переписку с незнакомым мужчиной и получать с него деньги, можно всего ожидать! Теперь ты продаешь твои повести, а придет, пожалуй, время – и себя будешь продавать!». См.: Ковалевская С. В. Воспоминания детства. – М.: Советская Россия, 1989. С. 107.

<p>43</p>

См.: Долгомостева М. Институтки // Эпоха: журнал литературный и политический, Октябрь, 1964. С.1–40; Луконина А. Л. Из детства и школьных лет // Северный вестник: журнал литературно-научный и политический. Февраль, 1886. С. 65–96; Грот Н. Из семейной хроники: воспоминания для детей и внуков. – СПб.: Изд. семьи, 1900. – 186 с.

<p>44</p>

К концу XIX века среди образованных женщин стала всё шире распространяться традиция ведения дневников и написания мемуаров. О практике ведения дневников в России представителями высших слоев общества и об особой роли женщин в развитии этого жанра подробнее см. в статье Вьолле К. и Гречаной Е. П. Дневник в России в конце XVIII – первой половине XIX в. как автобиографическая практика // Автобиографическая практика в России и во Франции. Сборник статей под ред. К. Вьолле и Е. Гречаной. – М.: ИМЛИ РАН. 2006. С. 57–61.

<p>45</p>

Историки и исследовательницы повседневной жизни женщин Варвара Пономарёва и Любовь Хорошилова отмечают, что девочек специально обучали этой практике для того, чтобы «систематизировать мысли, подводить итог прожитому дню, видеть свои достижения и промахи» – Пономарева В. В., Хорошилова Л. Б. Мир русской женщины: семья, профессия, домашний уклад XVIII – начала ХХ века. – М.: Ломоносовъ, 2016. С. 81.

<p>46</p>

Исследователь русского феминизма Ричард Стайтс отмечает такую психологическую особенность, как недостаточное общение между девочкой и ее родителями и поиск тепла и поддержки у других домочадцев – у слуг. Опираясь на воспоминания женщин, исследователь пишет о том, что они часто вставали на сторону слуг, если последние вызывали недовольство родителей. Эта же привязанность служила причиной порывов альтруизма – «мечтаний, в которых девушки-дворянки приходят на помощь угнетенным, защищая их от общего врага: холодной и бездушной власти». См.: Стайтс Р. Женское освободительное движение в России: Феминизм, нигилизм и большевизм, 1860–1930. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2004. С. 32.

<p>47</p>

Ко всему прочему, в институтах, как правило, была довольно жесткая дисциплина, за нарушение которой следовало наказание в виде лишения встреч с родителями в выходные (об этом подробнее у Ричарда Стайтса, Указ. соч. – стр. 24–26). Любознательность и проявление инициативы не встречали одобрения со стороны начальства. Например, М. Долгомостева отмечала, как воспитательницы отбирали книги и иногда не возвращали, в случае, если полагалось, что это не полезное чтение или институтка занимается им не в положенное время: «Таким образом и чтение, – последнее утешение институток, – строго преследовалось» (Долгомостева М. Институтки // Эпоха: журнал литературный и политический, изд. семейством М. Достоевского. – Санкт-Петербург. 1864. Окт. С.1–40; С. 27).

<p>48</p>

Общество, известное также как Смольный институт, было учреждено Екатериной II в Санкт-Петербурге в 1764 году. Изначально функционировало как закрытое учебное заведение для дочерей дворянской знати, в 1765 году при нем открылось отделение «для мещанских девиц». В октябре 1917 года институт переехал в Новочеркасск, а после 1919 года, осуществив свой последний выпуск, был перемещен в Сербию, где просуществовал до 1932 года. Подробнее о правилах приема и обучения в Смольном в диссертации Коротковой Марины Владимировны «Эволюция повседневной культуры московского дворянства в ХVIII – первой половине ХIХ вв.»: диссертация… доктора исторических наук: 07.00.02 / Короткова Марина Владимировна – Москва, 2009. Стр. 120–136.

<p>49</p>

Критику подобного рода образования высказывала сочинительница знаменитого анонимного письма, опубликованного в «Современнике». В нем от первого лица были описаны трудности женского существования («Жалоба женщины» (анонимное письмо) / Современник, 1857 год, Май, № 5–6, С. 56–65). Несмотря на то что женское образование внутри институтов благородных девиц предполагало изучение разных дисциплин: иностранных языков, географии, истории и пр. – их было сложно применить для самостоятельной жизни. Например, автор письма пишет: «Женщинам история должна показать их судьбу, положение в обществе, права и обязанности их, так же как и семейную жизнь в разные времена и у разных народов. Такая история займет женщину, потому что тут она узнает свое значение, влияние, которое она имела и может иметь, на общество, узнает, чем приобретается влияние; она увидит в истории, как действовали на ее судьбу мировые явления, успехи наук, и не будет уже смотреть на них равнодушно <…> Но главная беда в том, что за пределами школы женщина забывает и то немногое, чему ее учили: общество въ которое она вступает требует отъ нея не науки, а любезности, грации и вкуса въ нарядах». («Жалоба женщины» (анонимное письмо) / Современник, 1857 год, № 5–6, С. 63–64).

<p>50</p>

Похожие впечатления от института описывала княгиня Мария Тенишева, которая отдала свою дочь в одно из учебных заведений: «Девушки, просидевшие восемь лет в стенах института, выходят из него неподготовленными к жизни, с совершенно ложными о ней понятиями. Образование они выносят оттуда весьма сомнительное: их тянут из класса в класс и доводят до выпуска, но познания их равняются нулю, и это за малым исключением. В этом огромном стаде живых существ все нивелируется, хорошее и дурное. Индивидуальность забита формой, походкой, манерой до такой степени, что у них даже одинаковый почерк, а что живет под этой корой – все равно». (Тенишева М. К. Впечатления моей жизни. – Париж: Издание Русского Историко-Генеалогического Общества во Франции, 1933. С. 90).

<p>51</p>

Долгомостева М. Институтки // Эпоха: журнал литературный и политический, изд. семейством М. Достоевского. – Санкт-Петербург. 1864. Окт. С. 1–40; С. 4.