Россия и Запад на качелях истории. От Павла I до Александра II. Петр Романов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Наполеон должен был либо признать крах всей своей антианглийской стратегии, либо заставить Александра I изменить позицию. Подкупить Россию обещанием Галиции и привязать Петербург к Парижу брачными узами не получилось. Оставалась война.

      Наконец, Наполеон все еще не отказался от своей давней мечты – покорить Индию. Накануне похода на Россию французский император говорил генерал-адъютанту Нарбонну:

      Александр Македонский достиг Ганга, отправившись от такого же далекого пункта, как Москва. Предположите, что Москва взята, Россия повержена, царь смирился или погиб при каком-нибудь дворцовом заговоре, и скажите мне, разве невозможен тогда доступ к Гангу для армии французов и вспомогательных войск? А Ганга достаточно коснуться французской шпагой, чтобы обрушилось все здание меркантильного величия.

      Не сумев переправиться через Ла-Манш, Наполеон мечтал ударить по англичанам в обход. Идя на Москву, император видел перед собой воды Ганга, а дальше – и Темзы.

      Путь предстоял неблизкий и предельно рискованный. Тем не менее реалистов в стане Наполеона практически не оказалось. Баварский генерал Вреде, один из немногих, кто осмелился заметить вслух, что лучше воздержаться от войны с русскими, в ответ услышал от французского императора: «Еще три года, и я – господин всего света». Если и были другие скептики, то они предпочли тогда смолчать и обнародовали свои разумные доводы уже постфактум. Талейран в своих воспоминаниях написал:

      Когда, отвергая всякое разумное соглашение, Наполеон бросился в 1812 году в роковой поход против России, всякий рассудительный человек мог заранее указать день, когда, преследуемый оскорбленными им державами, он будет вынужден перейти Рейн и утратить власть, дарованную ему судьбой. Побежденный Наполеон должен был исчезнуть с мировой сцены; такова судьба узурпаторов, потерпевших поражение.

      Сам Наполеон в канун похода на Москву вовсе не считал себя ни узурпатором, ни «оскорбителем Европы». В своем «Мемориале» французский император пишет:

      …Я не имел привычки опаздывать. Я мог идти против России во главе остальной Европы; предприятие было народное, дело – европейское; в этом заключалось последнее усилие Франции; ее судьба и судьба новой европейской системы зависела от конца этой борьбы.

      Многое в этих словах можно оспорить. Прав был Талейран: наполеоновская «европейская система» на самом деле не нравилась не только России и Англии, но и почти всем остальным европейским странам. Другое дело, что в предстоящем противостоянии двух гигантов – французской и русской империй – большинство на европейском тотализаторе действительно ставило на Наполеона. Он все-таки вел в Россию огромную, невиданную армию в полмиллиона человек. Конечно, не все в этой смешанной колонне страстно рвались в бой. Помимо французов в колонне находились и представители многих покоренных европейских стран, в том числе австрийцы, немцы, итальянцы, голландцы, швейцарцы. Были даже насильно СКАЧАТЬ