Архангельский свет. Игорь Силантьев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ а потом, старики, ушли на боковую, а эти двое в кухне бухали до утра.

      – Так и было, Мизгирь, а потом наш Афоня Дождевика оглушил, что ли?

      – Да нечаянно получилось. Пьяный его толканул, а тот на газовую печку упал.

      – И что?

      – И ничего, она выключенная была. А после Афоня во двор побежал. Может, по-маленькому, или поблевать.

      – А тут этот газ и рванул. Дождевик печку опрокинул, когда падал, и подводку нарушил, а потом, когда очухался, папироску закурил, ну и вот.

      – И не стало Дождевика. И нас не стало тоже.

      – А Афоня наш спасся на улице, только память немножко растерял. Он детства не помнит. Поэтому Люське говорит, что у него не было детства, а получится он из мусора, из грязи и льда, а еще из дорожной пыли, что под мостами слоится.

      – А на самом деле?

      – Ты бы, Дождевик, у мамы его и спросил, она тоже ведь здесь, душа ее, и бабушкина тоже, в пальто.

      Афоня это слышит и смеется беззвучно. Он достал из заначки бутылечек, пока Люська алмазы собирает, и принял, ну и весело ему.

      А еще ему весело, что в пальто его живут такие разные души, и мамы и бабушки, и тети Сороки и дяди Мизгиря, и братца неродного Дождевика, только почему он, в конце-то концов, Дождевик, гриб, что ли? А еще кролика Шурудея с мышкой Шебуршой такие крохотные души и смешные. И смеется Афоня.

      – Мама, бабушка, бросил я вас, забыл я про вас, даже где вы живете, забыл, все забыл, и пьяницей стал я и бомжиком. А вы потом умерли из-за меня.

      – Мы от старости умерли, Афоня. А ты хороший, но пьяница стал. Вот и бабушка плачет.

      – Я не плачу, я улыбаюсь.

      – Мы улыбаемся, Афоня.

      – Не грусти ты, Афоня, а выпей еще.

      – Тут Дождевик все про детство спрашивал, а что оно, детство? Не было у Афони детства. Бабушка поливала горшок с геранью, и вода протекла с подоконника на пол, а стала бабушка вытирать, тряпкой по подоконнику елозить и уронила на пол горшок, цветок с корнями в одну сторону, а земелька в другую комками. Один комочек и откатился в уголок, полежал там незаметный лет пятьдесят, не меньше, а потом зашевелилось в нем что-то, заворочалось, и откуда-то ножки повысунулись и ручки, и привстал уже бомжик, покачнулся, и пошел-пошел и человечком стал. А мы с бабушкой умерли.

      – Афоня хороший.

      Вот и Люська так говорит, думает Афоня. Он силится и не может вспомнить лица мамы и бабушки.

      – А были ли они? – думает Афоня.

      Но голоса он помнит. Значит, были. И души, которые в пальто у Афони, говорят их голосами. Были, значит.

      – Дядя Мизгирь, тетя Сорока, мама и бабушка, и брат неродной Дождевик, а еще мышка Шебурша, что жила у Афони в клетке, и кролик Шурудей, которого Афоня съел, вы не сердитесь на бомжика, погрейте его лучше в своем пальто, убаюкайте тихими голосами, пусть заснет Афоня, до утра еще далеко.

      А тут Люська проснулась, пошарила руками, наткнулась на Афоню и протянула ему что-то пригоршней:

      – Держи.

      Афоня СКАЧАТЬ