Захолустье. Мой путь. Лариса Романовская

Чтение книги онлайн.

      – Да, он живой. Это дубли у нас неживые.

      Ларий замолкает, смотрит на меня, словно ждёт чего-то. Может, это тоже цитата, но я её не знаю. Он продолжил:

      – Экран всё делает сам. Сам выбирает, кто ему нужен, сам сюда доставляет, сам решает, какие эмоции показывать и когда.

      Ух ты!

      И я снова глажу стену… ну, почти как Мелочь гладила.

      – Хороший какой. Умный, хороший…

      Стена начинает мерцать оранжевым, потом лиловым. Разговаривает цветом?

      Не только им. От экрана идут звуки, неразборчивые, как разговоры в вагоне метро. Свист и стук, будто правда от вагона. Я даже жмурюсь. Представляю, что я реально в метро, домой еду. После очень долгого путешествия. Не расслабляться! Нельзя!

      Я отшатываюсь. Начинаю вслушиваться в голоса.

      Мужские, женские, детские, стариковские… на разных языках. Тихо и громко. С разными интонациями. Как будто со мной говорит целый мир. Мой или здешний?

      – Знакомьтесь, – предлагает нам всем Ларий.

      Я сажусь на пол. Прижимаюсь щекой к гигантскому белому боку. Мне кажется, что он изгибается, реально становится боком огромного зверя. Я глажу его и говорю:

      – Экран, привет! Это я к тебе пришла. Ты меня сюда забрал, и я теперь здесь…

      Ларий меня не останавливает. Значит, я всё делаю правильно. Ну, импровизация как есть. И я вдруг догадываюсь, о чём можно спросить!

      – Меня зовут Вика. Мне пятнадцать. Наверное. Я не знаю, что там у меня происходит. Как дома дела. Как мама, как вообще. Как там я сама! Я скучаю по ним! Можешь мне показать?

      Стена вздрагивает. Мне кажется, она сейчас рассыплется, обрушится на меня. Стук и свист становятся сильнее. Потом что-то шипит, как двери вагона. Потом… мама говорит так чётко, будто сидит сейчас рядом со мной:

      – Я тебе масло купила, в холодильник убери.

      – Хорошо, сейчас, – это папа.

      – Не сейчас, а убери!

      – Сама не можешь?

      – Мне с собакой надо! Я не хочу переобуваться. Вот трудно, что ли? – мама, ещё громче.

      Шорох, грохот – папа доходит до кухни, шарахает дверцей холодильника. Господи, я ведь нашу квартиру наизусть помню, по звукам тоже. Будто она вот тут, рядом, за белой стеной.

      – Ну всё. Довольна?

      – Нет.

      – Что ещё нужно? – папа с каждой фразой накаляется.

      – Вику верни… – и мама… скулит? Я не понимаю этого звука. Он не мамин. Он знакомый, но не мамин.

      Так тётя Ира Щедровицкая, мама особенного Димы, плакала у нас в прихожей. «Верни Ди-моч-ку». А сейчас мама просит вернуть меня.

      Кричит оттуда, из-за стены.

      А я кричу в ответ:

      – Мама! Я здесь! Я сейчас…

      Я вскакиваю! И со всей дури бью кулаками по этому тёплому белому выгнутому… боку? Экрану? Существу?

      По этой дикой твари, которая меня забрала и не пускает. Какого чёрта? Ну?

      – Мама!

      – Вика!

СКАЧАТЬ