– А ты-то сам далеко ушел? – заметил провидец.
Змей отвернулся к огню.
– И что с ним стало?
– Убили, я же сказал.
– С Лиром, который вернулся.
– Ничего хорошего.
– Почему?
Крола вздохнул, потом выплеснул старую заварку в форточку и налил в чашку свежего кипятка. Чая он так и не нашел и нарвал жухлых листьев смородины, что валялись теперь по всему столу.
– Да потому! Ты что – не понимаешь ничего? – рассвирепел Крола. – В каком мире мы живем? – он взглянул на Шего так, будто змей должен был ответить ему, но тот не отвечал, а все упорнее смотрел в огонь. – Проснись уже, сколько можно? Мы тени, окруженные смертью, и сами – смерть. Если мы будем жить для себя, для радости, то какими же мы окажемся палачами? Мы никому не нужны другими, для нас нет места – ни в одном из миров.
– Ты когда-нибудь убивал? Хоть кого-нибудь? – спросил змей глухо. – Кроме комаров. Например, собаку? Или человека?
Крола криво усмехнулся:
– Знаешь, я, вообще-то, люблю пострелять уток по осени.
Шего снова отвернулся к огню.
– Почему ты не спас его?
Провидец выругался, уронив чайник на чашку, и принялся собирать осколки в ладонь.
– От трибунала? Интересно как?
– Ямщика. Ты мог предупредить его. Он бы ушел. За тридевять земель.
Крола сел на стул рядом с быстро растекавшимся и быстро остывавшим блестящим пятном.
– Я и сам тогда был как ты – глупый ребенок. Сила еще не проснулась толком. Видел его уже мертвым, но мига смерти не видел.
– Как это? – удивился Шего.
– Вообще-то, я не все вижу.
– Странно.
– Странно то, что его смерть не видел никто. Понимаешь? Ни один провидец.
– И что? Если ты видишь не все, значит, и другие видят не все.
– Так это не работает.
Крола сложил осколки на краю стола, поднялся со стула, подошел к буфету и вытащил одну из тех чашек, что недавно перевернул, ополоснул ее, выплеснув горячую воду со дна в форточку, заполнил до краев смородиновыми листами и залил кипятком.
– У нас есть общее поле зрения, и в этом едином поле мы зрим и прошлое, и будущее. В нем нет ни черных дыр, ни белых пятен. Все кристально чисто и ясно, но как замысел, целиком, оно ото всех скрыто, доступно же лишь частями. Каждый провидец видит свою крупицу в общей чаше с водой. Когда же все видения складываются в определенный промежуток времени, мы, можно сказать, исповедуемся и получаем доступ к тому, что видел каждый из нас. Как книгу читать, склеенную по страницам.
– То есть… – протянул было Шего, но на самом деле не смог бы продолжить начатое предположение, потому что не знал, что думать.
– Нельзя скрыть совершившееся видение, оно откроется рано или поздно. Можно попробовать предотвратить его, ослепив смотрящего… Но как?
СКАЧАТЬ