– Великий бог, я знаю, что не достоин даже твоего взгляда, но раз ты так любезен, скажи мне, как твое имя и чем я могу отблагодарить тебя за заботу? – Вопрошает трагил Эльяр.
Долго нет ответа и самого инака не видно, только тени так искажены на потолке, словно рыдают навзрыд. Впрочем, то лишь кажется. Вскоре бог с головой черной собаки возвращается с корзиной фруктов и кувшином вина. Его движения изящны и на Гвале он мог бы стать первым слугой карнавала.
– У меня нет имени, смертный. Зачем оно мне? Я здесь совсем один, кто бы стал называть меня по имени? И не надо благодарить того, у кого нет имени.
– А сколько времени ты находишься в мирах Дальней волны творения?
– Не помню, слишком давно, чтобы иметь к чему-либо интерес. Выпей вина, оно согреет твое тело.
Эльяр делает глоток и голова его кружится. Он замечает, что на самом деле не инак наливает вино в бокал и не он кладет фрукты на блюдо. Это делают тени, которые отклеиваются от стен и потолка пирамиды, чтобы прислуживать своему богу.
– У меня так много вопросов к тебе, великое древнее существо, но я не знаю, вправе ли я задавать их тебе?
– Конечно, ты заслужил знать все, на что хватит твоей смелости.
Господин пирамид наклоняется к магистру и легко проводит по мокрым от снега волосам. Эльяр забывает обо всем на свете, вопросам больше нет места в голове. Он погружается в сладкие грезы и сон одолевает магистра, тело расслабляется и сам не замечает, как коварный Гипноз убаюкал его в мягкой кровати из волшебных снов. Как только гость засыпает, движение теней становится интенсивным, они мечутся по комнате, гасят масляные факелы и разбрасывают то, что осталось от трапезы гуманоида. Инак смеется, сначала тихонько, сдерживаясь, чтобы не потревожить сон гостя, потом сильнее и наконец во всю мощь легких, так, что стены содрогаются.
Тени собираются вокруг его головы и шепчут:
– Что это за вино, господин?
– Вино? Здесь, на Летаргии? – Удивлен господин. – Вы видели где-нибудь виноград, из которого можно изготовить вино? Или там, на дне пропасти, есть винный заводик, который производит напиток для одурманивания гуманоидов?
– Нет, господин…
– Нет, господин…
– Нет, господин…
– Это моя кровь. Я же должен быть приветлив к гостю!
И снова смеется. А стол, за которым ел гость, становится алтарем. Он исписан иероглифами, которые не известны никому в Дальней волне творения. Но если присмотреться, то узор на теле инака и иероглифы похожи. Кувшин с темным напитком падает и красная кровь растекается по алтарю. Фрукты превращается в пепел, а смоляные факелы стекают жидким сном по стенам пирамиды. Если бы видел Эльяр все это, то отдал бы правую руку, чтобы убраться прочь из пирамиды СКАЧАТЬ