– Ну ладно. Видишь я какая, в жизни в нашем роду женщины так трудно детей не носили, я первая. Пойду лягу на час, ты уж тут сам. Похозяйствуй…
Иван с облегчением вздохнул, оделся, чтоб идти к скотине, напялил шапку, и тут, у самой двери его догнала Настасья. Малышка потеребила его за штанину, вложила маленькую теплую ручку в его ладонь и потянула в сени, да так сильно, крепко потащила, вроде и не была крошкой, птичка-птичкой.
Иван послушно вышел за дочкой во двор, под проливным дождем, переходящим в снег они добежали до сарая, прячущегося между двумя холмами, покрытыми жухлой травой, спрятались под навесом между двумя копнами сена, до сих пор тёплого.
Иван посадил дочку повыше, заглянул в её светлое личико.
– Что хотела, маленькая? Важное чего?
Настасья уставилась Ивану в глаза, её взгляд был очень похож на взгляд матери, тянул душу, выматывая, вызывая оторопь и полузабытье, но в нем не было зла. Утонув в этом взгляде, Иван вдруг начал видеть картинки, как будто в диафильме, они менялись, мелькали, но все были знакомы, он их узнавал. И вдруг, как будто пелена спала с глаз, он все вспомнил. Настасья довольно покачала головой, шепнула.
– Ты иди, дядя Иван, домой. Я тебе тропку покажу, я ее только знаю. А то по дороге мамка догонит, а ту, мою она не знает. Пошли.
Настасья спрыгнула вниз, снова сунула ладошку в руку Ивана, и уже через минут двадцать, они нырнули в побуревшую осоку, пробежали вдоль болота и свернули в топь, в самое её сердце. У Ивана захолонуло сердце, но он не стал сопротивляться, страх покинул его.
– Смотри, дядь Ваня, вот она тропка. Узенькая, не сверни. Дойдёшь до дома, дверь запри, два дня не выходи, Богу молись. А там наладится все. Иди.
Иван прошёл пару шагов, обернулся посмотреть на девочку, но её уже не было на тропинке, как будто растаяла в тумане.
Дом Ивана выглядел совершенно брошенным, даже палисадник зарос цыганкой по самые окна, полуоткрытые ставни и калитку увила повилика, сейчас уже жухлая, чёрная. Иван зашёл в ледяные сени, задумчиво потрогал маленький деревянный паровозик, забытый на лавке и вдруг остро и больно понял – только он может спасти их с Татьянкой почти загубленную жизнь. И он это сделает.
Глава 7
На узкой койке, вытянувшись в струнку лежала Татьянка, но если бы Иван не знал, что это его жена, он ни за что бы ее не узнал. Тонкие, как спички руки, зеленоватая кожа, обтянувшая угловатые кости черепа, бугристый лоб, на который бессильно упали влажные пряди поредевших волос. Татьянка смотрела в потолок и чуть шевелила пальцами, как будто пыталась собрать в комочек гладкую сероватую ткань пододеяльника. Но у неё ничего не получалось, руки были настолько слабыми, что не справлялись с натяжением материала, и она корябала его снова и снова, стараясь собрать в складку. У небольшого столика, стоящего СКАЧАТЬ