А вечером, когда с наступлением сумерек грузчиков на причале сменили девицы в ярких разноцветных платьях, Вакулин стал свидетелем сцены, от которой внутри потянуло холодком. Живая и шумная толпа внезапно притихла, насторожилась, напряглась и в считанные мгновенья растянулась в цепочку по самому краю причала. С дальнего его конца очень медленно ехала пятнистая машина, через стекла кабины которой два негра в защитной форме скользили подозрительно-чванливым взглядом по каждому. Стоило машине остановиться, и цепочка посыпалась бы в лодки торговцев, покачивающиеся между бортом и бетонной стенкой. Но хозяева жизни на сей раз проехали мимо.
А сейчас причал был пуст. Спустившись, Вакулин неспешно зашагал по змеящемуся трещинами бетону, делово пиная наброшенные на массивные стальные тумбы швартовые концы. Выполнив свою ответственную миссию, он поднялся на борт. У трапа, тяжело навалившись на леера и кручинно свесив голову, стоял невесть откуда возникший мукомол Тархунский. Впрочем, Вакулин подозревал откуда.
– Сейчас одену бабочку, – без предисловий промолвил мукомол, – И понесу рапорт о списании.
– Не торопись, – посоветовал Вакулин, справедливо полагая, что когда-нибудь (и почему бы не сегодня?) капитанское терпение от ночных визитов должно лопнуть. – Днем тебя может быть и без бабочки пригласят.
Вообще-то Тархунский был парнем хорошим. А уж специалистом отменным, за что капитаном и ценился. Мукомолы всегда лучшие капитанские друзья: если много сварено муки, значит много выловлено рыбы. И Тархунский, подогреваемый вместе с напарником неусыпным и участливым вниманием «папы», старался вовсю. Шестерни, маховики и винтики мукомолки исправно крутились, полнились рыбной мукой мешки, справлялся об успехах (правда, только по телефону, не спускаясь в душную мукомолку) капитан – жизнь была прекрасна, мир полнился гармонией. Но та безнадежно рушилась, когда судно становилось на рейде или у причала выгружаться. Лишенный своего дела, мукомол вынужден был слоняться по судну, от скуки посещая каюты преимущественно нижней палубы, в которых к вечеру набирался не только чаем и кофе, но и кое-чем покрепче. И тогда-то неизменно рождалась мысль пойти к самому близкому, как казалось в этот момент, человеку на судне и рассказать ему все-все: поведать о секретах процесса варения рыбной муки и о тяготах мукомольной доли. И делать это, по мнению Тархунского, можно было только ночью – днем же у капитана и других дел хватает. Сверх меры тактичный капитан пару раз СКАЧАТЬ