– Я понял, почему ты не с ними. Только это не повод подыхать с нами. Ты мог просто уйти. Фавны так и сделали.
– Эти?.. – Сонэрг смачно фыркнул. – Привалившиеся спиной к стволу оливы… Со свирелями и козлиными задницами. Тоже вымрут. Скоро и пакостно. Вот на это я бы глянул. И на тех дураков, кому вы глаза застите. Так застите, что собственного дерьма не разглядеть… Ничего, насладятся ещё. Царство радости, счастье для всех… Тьфу! Видал я такое в садке со слюдяницами. Есть кого жрать, жрут. Нет – жрут друг друга, вот и считай: вам, бессмертным, конец, а тут – мы. Понравится иклутам, что полускотам по тысяче лет отмерено? Вы нам с одного бока наподдали, они с другого врежут, с завистливого. А назад их не загнать, разве что боги наконец зачешутся. Пошли, выпьем, что ли.
– Иди.
– А ты?
– Я – в Стурнон, – внезапно решил Асон. – Вряд ли я завтра до него… доживу.
– Пить и в самом деле хватит, а дрыхнуть не выходит. – Сонэрг как-то странно протянул руку. – Влезай!
– На тебя? – Отречение Ниалка и то было не столь невозможным. – Верхом?!
– А то, Время тебя за уши! Хочу сбегать на ристалище… В одиночку – тошно, наши… те, кто не сдурел, не поймут, а тут – ты.
– Я не «краснорукий».
– А где те «краснорукие»? Лезь! А в Стурнон успеем!
Больше Асон не спорил. Безумная ночь требовала безумств и боялась пустоты, а на линдейском ристалище он провёл не худшие часы. Сонэрг принял с места коротким галопом. В Лабиринте проживший в Линдеях чуть ли не всю свою жизнь кентавр разбирался не хуже жрецов и стражи. Мимо проносились громады зданий, белели рёбра галерей, жёлтыми звёздами вспыхивали костры или распахнутые двери. Послышался звон струн, женский – Всесоздатель, тут остались женщины! – голос запел хвалу вечерней звезде и утонул в цокоте копыт. Следующая песня за следующим поворотом была мужской и пьяной. Её тоже надолго не хватило…
Справа от почти полной луны догоняли друг друга две звезды – красноватая и ласково-голубая. Смерть и Жизнь. Дочери Времени Всемогущего. Сестры никогда не ссорятся. Смерть берет то, что не может удержать в горстях Жизнь. Жизнь собирает то, что потом отдаст Смерти. Завтра они поделят пришедших к Линдеям, а пока здесь властвует луна. И мешает спать. Тимезий ткнулся лицом в верный мешок, но ни плотно прикрытые веки, ни потёртая овчина не спасали от настырного светила. Копейщик сдался, перевернулся на спину и открыл глаза.
Луну СКАЧАТЬ