Мы живем на Сатурне. Как помочь человеку с пограничным расстройством личности. Даша Завьялова
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Мы живем на Сатурне. Как помочь человеку с пограничным расстройством личности - Даша Завьялова страница 4

СКАЧАТЬ и поэтому мир не может до меня достучаться?

      Делиться своими переживаниями со взрослыми я не стала: это было бесполезно.

      Еще относительно недавно среднестатистический россиянин имел даже более плачевное представление о расстройствах психики, чем сейчас, с еще большим недоверием относился к «докторам по мозгам» и твердо считал: у детей и подростков не может быть реальных проблем.

      Конечно, в шесть лет я думала об этом совсем не в таких выражениях. Просто я знала: для взрослых то, на что нельзя показать пальцем, не существует, а значит, по их мнению, не опасно.

      Постепенно, по мере того как мы взрослеем, наши родители, окружение и среда начинают регулировать нас, наши эмоции, мы постепенно тоже обучаемся это делать с помощью механизмов подражания, моделируя образцы поведения, социализируясь, усваивая новый опыт, формируя новые установки.

      В какой-то момент мы обучаемся более-менее адаптироваться под окружающую среду и как-то в ней эффективно взаимодействовать и существовать.

Подкаст «ПостПсихология» Андрея Гасана. Выпуск «Пограничное расстройство личности»[7]

      И я адаптировалась: скрыла свой непонятный страх, чтобы не услышать «не придумывай». Потому что умалчивать и не делиться – тоже социальный навык, и иногда он обеспечивает убежище.

      Потом я поняла, что с этим чувством потери собственного «я» можно более или менее успешно бороться: нужно постоянно заниматься чем-то новым и в этом искать себя. Пока я хаотически занимаюсь той или иной деятельностью, пока я погружена в нее с головой, это чувство не подступает.

      Не всегда это накрывало так страшно и сильно, как в первые разы. Иногда это было просто похоже на то, как будто стоишь на бетонных плитах под гудящей ЛЭП. Напряжение. Нереальность. Легчайшая вибрация в воздухе.

      В детский сад меня не отдавали: папа работал, а я была весь день при маме… которая была постоянно занята по хозяйству. Когда она что-то готовила или убирала на кухне, а летом работала в саду, ее шестилетний ребенок рисовал, складывал кубики, склеивал, вырезал, придумывал – просто чтобы не подпускать к себе какого-то неизвестного, невидимого демона.

      И ребенок устал. Так устал, что захотел умереть, лишь бы не сражаться. Потому что было невозможно словами передать взрослым, что происходит. Не было реальной опасности, на которую можно было бы показать пальцем и попросить защиты.

      Прошло слишком много времени, и сейчас я не помню, чем закончился мой с папой разговор про желание умереть. Чем-то вроде «все будет хорошо». Но я ушла, радуясь тому, что говорила не с мамой. Потому что тогда «все будет хорошо» превратилось бы в «не придумывай». «Не придумывай» до сих пор звучит только голосом матери, даже когда это говорят другие люди. Это первое, что я ассоциирую со словом «мама». Второе – чувство, что сейчас меня будут за что-то ругать. Чаще СКАЧАТЬ



<p>7</p>

https://soundstream.media/clip/pogranichnoye-rasstroystvo-lichnosti-prl.