После непродолжительного отдыха я проснулась раздавленной. Боль отступила, оставляя после себя пустоту, каждая клеточка тела пропахла дымом.
– Дела. – сказала я сама себе, глядя на перебинтованные руки. – Нужно помыться и всё хорошенько обдумать.
Я приблизилась к камину, находящемуся в небольшой спальне, и замерла. По телу прошла неприятная дрожь, а руки мелко тряслись. Магия так основательно вошла в жизнь, что никакого приспособления для разведения огня в доме не было. Я села перед камином и начала глубоко дышать: разум прояснился и это помогло отогнать страх.
– Огонь послушен мне. Он мне не враг. Враг тот, кто использует его мне во вред. – кончики пальцев, соприкоснувшись, были направлены к камину. Развернув ладонь медленным и бережным движением, я немного развела руки, но ничего не случилось. Десяток последующих попыток не увенчался успехом. Когда на смену успокоительным мантрам пришла брань, стихия всё же поддалась. Осторожно, стараясь её не спугнуть, я наклонилась ближе к камину и при помощи этой искры подожгла несколько тонких сухих веток. Как только озорные языки пламени начали расползаться, пожирая палочки потолще, тело, всё ещё подвластное страху, само бросилось подальше от огня.
– Вот трусиха.
Спустя час, поменяв повязки на руках, я лежала в прохладной воде, пахнущей лимонным маслом. Тело несколько расслабилось, боль окончательно ушла, но страшные раны, спрятанные под полосками чистой ткани, надолго станут мне напоминанием о произошедшем. Со слезами из тела уходило напряжение, но стоило успокоиться, как вернулись мысли о произошедшем накануне. Следовало что-то предпринимать и как можно скорее.
Сразу же возникла идея: найти достаточно могущественный клан орте, который примет меня под свою опеку. В Валансисе осталось ещё много людей из потомков стихий, и они принимают под свою опеку всех, обладающих силой. Иногда заключаются браки, чтобы сохранить могущество крови, ведь от союза человека и орте часто рождались люди, абсолютно неспособные управлять стихиями.
Только вот с лавкой придётся попрощаться на какое-то время, но если останусь, то попрощаюсь с жизнью.
Сердце болезненно сжалось: «Десидериум аква» и парочка драгоценностей – всё, что осталось от семьи. Воспоминания о отце жили в памяти только благодаря рассказам мамы, которой не было рядом уже долгих пять лет. Захотелось отправиться не в столицу, а к далёкой лесной полянке, ставшей для Альбы Деламар последним пристанищем. Мне тогда было пятнадцать. Если бы местные власти узнали, что лавкой заправляет сирота моего возраста, то забрали бы её, а меня направили в работный дом. Но каким-то чудом мне удалось целых два года врать всем, что хозяйка лавки уехала к родным, а после там же и умерла. Днями я, листая записи мамы о целебных СКАЧАТЬ