Я медленно, все еще настороже, опустила руки. С достоинством подобрала зонтик с саквояжа, и сам саквояж, который на время разборки поставила на чудом попавшийся каменный островок, развернулась и молча двинулась в прежнем направлении. Было несколько неловко, но извиняться я никогда не умела и не любила, зато прекрасно делала вид, что ничего не было.
Это у нас, опять же, семейное.
Уже занеся руку, чтобы постучать в родные ворота, я на всякий случай обернулась. Сосед и в самом деле оказался соседом. Поковырялся ключом в пудовом замке, просочился в приоткрытую калитку, и был таков.
А я тут мокну.
Я решительно забарабанила в толстые деревянные створки.
– Открывайте! Заснули там, что ли? – проорала для убедительности. На крыльцо, видневшееся в прорехе между досками, выскочил старший брат, на ходу утиравший рот рукавом, а в другой руке сжимавший ружьё.
Сурово они тут, в глубинке, к вечерним гостям относятся. Раньше было как-то погостеприимнее.
– Кахайя! Вот сюрприз-то! Мам, Кахи приехала! – проорал братец куда-то в глубину дома, спрыгивая с крыльца прямо через ступеньки. – Что ж ты стоишь-то, мокнешь. Сейчас, сейчас.
Он возился с засовом, приговаривая себе под нос нечто нечленораздельное, а я тихо улыбалась, не обращая внимания на стекающие на нос с волос капли.
Все же хорошо снова оказаться дома.
Глава 2
– Зря ты приехала. – огорошила меня с порога маменька.
Ну, не совсем с порога. С порога меня заобнимали, затискали, отправили мыться-переодеваться. Мою старую комнату не трогали, и на глаза снова навернулись ностальгические слезы.
Я переворошила саквояж, достала три склянки с разноцветными пилюлями и бутылочку. К бутылочке приложилась сразу, сделав хороший глоток. Избыточная чувствительность, побочный эффект от потери зверя. Так и до истерики недалеко.
А мы, Эукари, хоть и вспыльчивые, но не истеричные.
Вещей в саквояже было немного, но разобрать я их решила сразу. Пока не помялись. Шкаф был полон моих старых вещей, в добрых две трети из которых я уже не влезу. Плечи за годы тренировок раздались вширь, как, впрочем, и попа. Хотя тут уж не тренировки виноваты, а моя любовь к выпечке.
Одежда быстро распределилась по полкам, лекарства я убрала в шкафчик над умывальником. Туда мама не полезет.
У нас еще с моего совершеннолетия уговор, чтобы избежать обоюдной неловкости. Мало ли, какие у девочки бывают личные вещи. Именно в этом шкафчике я прятала сначала гормональные таблетки от гона, потом заначку на билет до Лоусона.
Так вот, пока я не спустилась и не села за общий стол, где семья уже баловалась десертом, а для меня специально быстро разогрели остатки трапезы, занявшие примерно полстола, все было мило и по-семейному. Но как только я положила в рот первую ложку таявшего во рту лукового супа, маменька СКАЧАТЬ