ни единой ссылки на блаженного Амадея или его манускрипт. Зыбкое просветление стало рассеиваться, как призрак. «Точно, как сам Фовел», – промелькнула мысль. Я тотчас выбросил ее из головы и решил продолжить поиски в других направлениях. Опомнился я уже около двух часов ночи. Вокруг высились штабелями альбомы по искусству с репродукциями картин Рафаэля, Себастьяно дель Пьомбо и Леонардо, а также труды по истории Средних веков. За несколько часов я накопил больше вопросов, чем ответов, но узнал любопытные подробности о художнике, написавшем портрет Льва Х в тот же период времени, когда появилась «жемчужина Прадо». Меня удивило единодушие, с каким исследователи восхваляли раннее пробуждение таланта у божественного Рафаэля. Высказывалось предположение, будто он унаследовал дар от своего отца Джованни Санти, поэта и живописца из Умбрии, создателя алтарных образов. Он первым познакомил сына с многообразием изобразительных форм. Благодаря отцу Рафаэль, с детства приобщившийся к основам мастерства, совсем юным поступил учеником к Перуджино. Именно Перуджино открыл дорогу одаренному ученику во Флоренцию, мекку живописцев того времени. Очутившись во Флоренции, Рафаэль стал свидетелем бурного развития философии и культуры, которое поддерживал и вдохновлял Козимо Медичи-Старый, великий предок Льва Х. В новом для себя городе Рафаэль познакомился с гениальными соперниками – Микеланджело и Леонардо, а вскоре и сам занял место в авангарде грандиозного переворота в искусстве. Именно тогда Рафаэль начал снова и снова писать вариации образа, принесшего ему славу: Святое Семейство. Никто и никогда не писал больше столь прелестных мадонн – скромных, юных, прекрасных лицом и нежных. Они исполнены лиризма и земной сексуальности. Но вопреки религиозному канону Рафаэль почти всегда изображал Мадонну с двумя детьми. «Святой Иоанн и младенец Иисус не являются, как в раннесредневековой традиции, благочестивыми образами, закованными в латы святости», – прочитал я в одном из исследований. «Это живые дети, шаловливые и веселые. Вместе с тем ощущается их причастность к таинственной, сверхъестественной силе».
Я счел эту фразу обнадеживающим знаком. Свидетельством, подтверждавшим тезис, с каким меня познакомил несколько часов назад доктор Фовел в Прадо: создавая свои шедевры, Рафаэль пользовался неизвестным, тайным источником знания.
И не являлось ли частью этой тайны поразительное сходство Иоанна и Иисуса, словно они были близнецами? В тот момент я понятия не имел, сколько чернил пролилось ради опровержения гипотезы, что у Христа имелся близнец, поэтому подобная версия не показалась мне крамольной. В результате, опираясь на поверхностное знание Библии, я пришел к заключению, что если оба младенца происходили от одного небесного отца, и возвестил о зачатии один и тот же архангел, то вполне логично, что нашлись художники, пожелавшие подчеркнуть их родственные узы выразительными средствами. Или суть заключалась в ином? Кстати, незначительное дополнение, но сам апостол Лука упоминал, что матери младенцев приходились
СКАЧАТЬ
