Но грань колебалась, и её душа дрожала вместе с ней. Среди мрака и холода свободно гуляли бледные тени. Они плыли, стараясь дотянуться до мёртвой земли и срастись с ней. Та не принимала их. Где–то вдали слышался скрежет. Когтистые лапы бежали, перепрыгивая через балки. Непонятно было – то ли заблудший волк искал себе пищу, то ли пробудился некто, жаждущий света и плоти. Неведомого зверья в чаще хватало. Зулейка знала, что здесь водились волки, которых не убить стальным оружием, а ещё совы с чёрными глазами и девы удивительной красоты, дочери Лешего.
Одна из таких сидела на ветке и с медовой улыбкой смотрела на Лыцка. Благо, тот знал, как надо с ними обращаться. Он вообще не беспокоился – ухмылялся в ответ, но не шёл ближе и следил за костром. Поняв, что манить парня бесполезно, лесная дева зашипела и исчезла, оставив после себя полоску тумана.
– Такая же русалка, – зевнул Лыцко, – только с ногами.
– И всё же жутко, – Зулейка вздохнула. Она предпочла бы не знать обитателей чащи и не ощущать, как иные приходят из мира нави, чтобы вдохнуть хоть каплю Жизни.
У ручья зажглось зеленоватое пламя и раздался хохот. Хранительницы вод выходили на лунный свет и с удовольствием нежились среди листвы и кустарников. Кто–то попытался подозвать к себе зверя – тот зарычал, прыгнул и пронёсся совсем рядом с ними.
– Мерзость, – Лыцко покачал головой и спрятал руки. Да, ему тоже хотелось ворожить. Лесной ветер словно просил их разложить у костра травы и сделать нечто дивное, притянув к себе зверьё и незримых гостей.
– Да, – согласилась Зулейка, мысленно возвращаясь в господарский дом. Чародей говорил им, что колдовские ночи как нельзя лучше подходят для сильных обрядов, но осилить такое может лишь человек с волей, ибо он может сколько угодно сопротивляться иным. Но даже Лыцко предпочёл не искушать судьбу.
Желание ощутить в руках мягкую звериную шерсть усиливалось. Зулейка повторяла себе раз за разом, что это не её, что лихая ночь полна искушений и что господарь бы наверняка не одобрил. Да, она ушла из дома и ничуть не жалела, но голос чародея остался в ней и иногда звучал, наставляя и помогая делать самое тяжёлое. Сейчас она использовала его, чтобы не позволить себе пуститься в пляску вместе с иными. Она знала: пьянящий сок и хмельное веселье вынудят человека потеряться, а после он переступит через грань, разменяв собственный дух на одну счастливую ночь.
Рядом ухнул филин. Как будто в ответ. Зулейка не успела разглядеть глаз – птице пронеслась и исчезла в тумане и мраке. Это была не страшно – куда страшнее сила, которая скребла когти о землю, голодную и лишённую семян до самой весны. В Самхейн она хотела лишь одного – напиться крови и вобрать в себя побольше человеческого тепла. Зулейка и Лыцко не давали ей ни первого, ни второго, хотя оба чувствовали, насколько она голодна.
СКАЧАТЬ