– То есть, пока я в этом платье, то порождения тьмы не смогут меня тронуть?
– Смогут, но тут все зависит от силы порождений. Против слабых порождений этот костюм довольно эффективен! Разумеется, ваше платье будет частично повреждено, если кто-то на вас нападет, но главное, что вы сами останетесь целы.
– Значит, если это платье можно повредить, то должно быть что-то на замену, верно? Что-то более удобное? – спросила я. – Покороче или с брюками?
– Хозяйка, вся боевая форма лекарей выглядит приблизительно одинаково, – вздохнул енот. – И имеет способность к самовосстановлению. Вам должны были рассказывать, что тьме этого мира противостоит свет. И свет заботится о своих героях. Он не только восстанавливает их броню и оружие, но и помогает исцелять самые страшные раны. К тому же, благодаря свету вам будет очень трудно погибнуть.
Енот продолжал вещать, но я слушала его вполуха. Слишком много информации, я еще даже не могла привыкнуть к тому, что шла и разговаривала с говорящим енотом! Что уж говорить о том, что там делает свет, или как может защищать от порождений обычное тряпичное платье. Ладно, не совсем обычное: ткань отличная, сидит как влитое. Но это же платье! Как оно поможет мне пережить атаки?!
Лес закончился так внезапно, что я на секунду приостановилась, оглядывая округу. Огромное поле колосящейся пшеницы казалось совершенно иррациональным после густого леса, а вытоптанная дорожка, шириной с улицу, не добавляла пейзажу достоверности.
А потом я заметила одинокую фигурку в плаще с капюшоном. Я не видела ни лица, ни телосложения – ничего, лишь то, что у этого человека был в руках лук, который напоминал по виду тот, который давным-давно использовали индейцы. Но я была уверена, что это мой Кай! Невозможно объяснить логикой то, что чувствует материнское сердце при встрече – долгожданной встрече со своим ребенком.
– Кай! – крикнула я, ускоряя шаг.
Сбоку что-то пытался говорить енот, но я отмахнулась от него, как от надоедливой мухи, и еще громче крикнула:
– Кай!
Какой шаг? Я побежала так, как не бежала никогда. Я выкрикивала имя сына, не обращая внимания на происходящее вокруг. Когда оставалось меньше метра до человека, он повернулся.
Удивленный взгляд, непонимание, но потом мелькнуло узнавание, неверие. На меня смотрели как на призрак, как на галлюцинацию или что-то нереальное, что не может существовать в этом мире.
А я без капли сомнений бросилась к моему сыну – повзрослевшему, подросшему на сантиметров пятнадцать, если не больше, с чуть отросшими волосами, серьезным взглядом – и заключила в объятия.
– Кай! Кай! – я обнимала растерянного сына все крепче. Я не плакала, но была близка к тому, чтобы зарыдать.
– Мама? – робко СКАЧАТЬ