Мирон чертыхнулся и, на ходу надевая халат, ломанулся вниз по лестнице.
В приемном покое уже царила вполне привычная для этого места суета. «Скорая» только что привезла орущего дурниной детинушку с шиной на ноге. Детинушка был пьян и активен, то и дело порывался сигануть с каталки, а Диночка пыталась его угомонить. Пусть бы не пыталась, дала бы сигануть. На пластиковом стульчике, благостно сложив руки на коленях, сидел какой-то старичок, рядом с ним лежал потрепанного вида тонометр, который старичок, вероятнее всего, привез с собой. Этот никуда не спешил и дурниной не орал, терпеливо ждал, когда до него дойдет очередь. Вид у него был вполне бодрый. Это давало основания верить, что своей очереди он успешно дождется.
Харон стоял у входа, скрестив на груди длинные руки. Рядом у стены стояла его трость с черепушкой. На Харона украдкой и с некоторой опаской поглядывали все, включая пьяного детинушку, а он смотрел прямо перед собой и вид имел отрешенно-задумчивый. Каталки нигде не было видно.
– А где? – спросил Мирон, подходя к Харону.
– Забрали. – Тот пожал плечами, а потом спросил: – Можно мне остаться?
– Конечно, это ж больница, а не твоя контора, тут рады всем и в любое время.
– Я так и подумал. – Харон перевел взгляд на детинушку, тот тут же прекратил дебоширить и затаился. Старичок одобрительно кивнул. Диночка вздохнула с облегчением. – Тогда я подожду на улице.
– Ждать придется долго, – предупредил его Мирон.
– Хорошо. – Харон прихватил свою трость и направился к выходу.
– Это кто? – спросила Диночка, как только за ним захлопнулась стеклянная дверь. – Жуткий какой! – Она выпучила глаза, несколько раз взмахнула накладными ресницами. А Мирон в который уже раз подумал, что имеется прямая связь между длинной накладных женских ресниц и интеллектом. У Диночки ресницы были ну очень длинными…
– Не берите в голову, – сказал он ласково, и, развернувшись на каблуках, рванул по коридору в сторону отделения лучевой диагностики.
Там в небольшом предбаннике его уже ждал Сидоренко.
– Уже? – спросил Мирон, отвечая на крепкое рукопожатие хирурга.
– Не уже, а снова, – проворчал тот. – Ты ж ее еще не видел?
Мирон чуть было не ляпнул, что очень даже видел, но вовремя прикусил язык.
– Нет, но Харон сказал, что дело плохо.
– Плохо – это не то слово, – Сидоренко почесал по бычьи мощную шею. – Хреново дело, Мирон. Я позвонил в неврологию, пусть подбежит кто, глянет. Но тут и без них понятно, что есть внутричерепное кровоизлияние. Это мы ее еще на предмет других травм не осматривали, сразу запихнули в аппарат.
– Нет там других травм, – буркнул Мирон.
– Тебе откуда знать, ты ж ее не видел?
– Харон сказал.
– А Харон у нас типа врач? – Сидоренко усмехнулся, снова поскреб шею.
– А Харон у нас типа патологоанатом. В прошлом. В недавнем СКАЧАТЬ