– Раз ты не занят, значит, едем к Элвису, – заключил в конце завтрака папа, пряча сотовый в передний карман пиджака.
– Я позвоню Миранде, предупрежу о нашем приходе.
Конечно, я бы лучше решал весь вечер задачки, чем отправился бы на ужин в дом дяди, от которого даже мурашки на моем теле дохнут. Мне неприятно его общество, а про комфорт и заикаться нет смысла. В любом случае, наступают подобные моменты, когда прятаться и бежать не выходит. Праздники или знаменательные события сталкивают нас друг с другом, как судьба сталкивает заклятых врагов.
Когда на улице раздался сигнал школьного автобуса, я в спешке попрощался с родителями, по дороге к выходу снова испортив причёску Чарли, и под его визгливый голос выбежал во двор.
В автобусе я всегда сажусь рядом с лучшим другом, но сегодня, раз уж его нет (он отправился в школу на машине отца), я сидел рядом с парнем из параллельного класса.
Первые три урока до большой или, как мы любим говорить, обеденной перемены, я не виделся с друзьями. Звонок прозвучал давно, однако я не выходил из кабинета химии, продолжая сидеть в лабораторных вещах, смешивая раствор сульфата с аммиаком.
Химия – мой любимый урок. На практических занятиях я чувствую себя высшим разумом и человеком, в руках которого жизнь. Конечно, история и литература занимают отдельное укромное место в моем сердце, но наука – это совершенно иной мир и мысли в нем. Отвлекаться тут не…
– Альберт Эйнштейн! – донёсся подобно грому среди ясного неба голос, и я с любопытством оглянулся на стуле, закатив глаза.
Одиссей держал в руках пакеты с бутербродами и картошку фри.
– Альберт Эйнштейн, к твоему сведению, был физиком, – я натянул на лоб, задрав челку, очки и сел посвободнее, отложив пробирки. – И если ты хотел сравнить меня с каким-то учёным, то мог бы назвать Менделеевым.
– Обязательно умничать каждую минуту? Тебя самого от себя не мутит? Кстати, чем ты занимаешься? – Одиссей навис над пробирками с жидкостями, скривил рот от запашка и уселся рядом, положив на свободное место пакеты.
Я расплылся в снисходительной улыбке. Таков уж он, Одиссей. Если делить людей по темпераменту, то мой друг – сангвиник, персона, у которой не кончается заряд батареи. Одиссей не знает слово «стоп», поскольку давно заменил его в своей лексике на «газ». Мы совершенно противоположны друг другу: я склонен к пессимизму, а он склонен давать мне взбучку, если ситуация требует того. Вообще, если бы не тест по арифметике, к которому он не подготовился, а я бы не помог, мы бы никогда не состояли в одной тусовке.
– Это цветной раствор…
– Я из вежливости спросил, – с мольбой посмотрел на меня шатен и подвинул бутерброд с картошкой, – ты не пришёл в столовую, поэтому я перенёс её к тебе.
– Если бы кто-то из преподавателей тебя увидел, ты бы схлопотал.
– Вот главная разница между нами, – взмахнув СКАЧАТЬ