– Народ Тишины! – громыхнул голос. На лице Жреца засверкала белоснежная улыбка. – Я, четвертый Верховный Жрец Тишины, объявляю начало вечерних гуляний. Пойте и чествуйте отцов наших, сила и магия которых незримо пребывает с вами сегодня! Пойте и благодарите природу нашу за дары ее и благосклонность к ничтожному людскому существу. Да услышат великие предки наш зов, взметнется ветер, разгорится пламя, поднимутся волны и взволнуется земля. Да раздастся наш смех в лицо нечистому и разнесется наш гул всюду так, что услышат его бесы и черти по всей земле. Услышат и содрогнутся! Гуляйте, люди, гуляйте в свете луны, храните в сердцах своих преданность великой Тишине!
– Во имя Вельфа! – крикнул громкий мужской голос в толпе.
– Во имя Вельфа и отцов Тишины! – поддержали остальные.
Жрец мягкой поступью приблизился к деревянному столбу, вокруг которого скатали пушистые холмы сухого сена. Неспешным движением он взмахнул руками, сложил ладони на груди, после чего вновь повел рукавом близ сена. На миг широкое черное полотно закрыло его руки, после чего раздался едва слышный треск, две искры сверкнули на траве. Вельф быстро отошел от столба, близ которого уже начинал потрескивать дымок первого пламени. Все ахнули, словно видели это впервые. Каждый год Верховный Жрец зажигал огонь в Русалочью ночь, и каждый год подкреплял тем самым всеобщую веру в свой чудотворный дар. Федор завороженно глядел перед собой и не мог пошевелиться – запах огненных искр покорял его, и казалось, что нет ничего более могущественного во всей земле, чем это неистовое вольное пламя.
Лишь Жрецу была подвластна магическая сила предков, благодаря которой он создавал свои чудеса, управлял огнем и светом, а потому считался величайшим из всего народа Тишины – тем, кто приближен к богам, кто может говорить с ними на одном языке и изъяснять их волю людям.
Начались гулянья. Раздувался по теплому ветру огонь, с каждой минутой становясь все выше и выше. Где-то позади вновь запели девушки, их тонкие голоса подхватили молодые юноши, кто-то играл на домбре, и отбивали ритмичный такт каблуки.
Федор не успел даже сообразить, как в суете сменяющих друг друга восторженных лиц его руку подхватил брат и увел в самый центр – туда, где собирались хороводы. Перед глазами кружились цветы и листья в венках, сверкало пламя, а руки Диона все тянули и тянули куда-то вперед, и звенел совсем рядом громкий смех Агнии.
Они СКАЧАТЬ