Традиционно в августе мы с сестрицей болтались по древним католическим соборам Северной Рейн Вестфалии, и вопрос мамы меня удивил – я не собиралась менять планы.
Я как раз сказала, что, конечно, мы приедем в Аахен, только еще не знаю, когда.
Тут ввалилась Наташка с пакетами и обдала меня фонтаном эмоций. У сестры была одна поразительная способность – из всего делать феерическое событие.
Я простилась с мамой, выключила ноутбук, с сожалением выбралась из кресла и приготовилась терпеть сестру.
Надо сказать, с каждым годом терпеть Наташильду становилось все трудней – не зря говорят, что с возрастом характер выпрямляется. Наташка в свои двадцать пять уже была как шпала, ни под кого не прогибалась, все прогибались под нее. Бедные ученики!
– Ню-усь, – прицепилась Наташильда, – ты чего молчишь? Опять в инэте? Собирайся, я кое-что придумала, – обнадежила сестрица.
– Никуда я не хочу!
– Я в шоке! Вот ведь сестру Бог послал! Ни разу не поддержала меня, ну, ни разу! Собирайся, говорю, поедем на речку, обсудим мой план.
С логикой у Наташильды были большие проблемы – чего взять с училки русского языка?
– Почему дома твой план нельзя обсудить?
На самом деле, дома обмен мыслями и догадками затруднялся тем, что бабушка без всякого стеснения подглядывала и подслушивала за нами.
– Ну кто дома обсуждает планы?
Аргумент был убойным.
Когда мы прибыли на городской пляж, с намеком оборудованный двумя грибками от солнца и двумя мусорными баками, солнце клонилось к горизонту.
Молодежь лениво перебрасывалась в волейбол, испытывая отдыхающих на выносливость.
Стеной стоял мат – верный спутник человека с мячом. Как, впрочем, человека с веслом, отбойным молотком, бензопилой, баранкой, штурвалом и, чего скрывать, шариковой ручкой.
– Ничего страшного, даже наоборот, – заявила Наташильда, – часик посидим, а потом прогуляемся по вечерней набережной.
Вечерняя набережная привлекала меня еще меньше, чем пляж с пьяными волейболистами, но я только вздохнула.
Сестрица расстелила одеяльце, достала бутерброды с колбасой и бутылочки с водой.
– Знаешь, Нюсь, я все думаю…, – устремив меланхоличный взгляд куда-то вдаль, сообщила сестрица. – Придется тебе все-таки отнести в прокуратуру нашу фенечку и дать показания. Ведь нам есть, о чем сообщить следствию, – прозрачно намекнула Наташка.
Я незамутненными детскими глазами посмотрела на сестрицу.
– Не зли меня, – по-родственному тепло попросила она, – не прикидывайся веником.
Все-таки современная школа плохо влияет на взрослых. Наташка иногда разговаривает, как пубертат.
СКАЧАТЬ