Вечером я пила чай с Лилиан68; мы молча чмокнули друг друга на прощание, ведь моя задача заключалась в том, чтобы помочь ей скоротать час времени, пока она ждет вердикта по поводу своего зрения. Она может ослепнуть, я полагаю. О боже! И ведь даже не поговоришь об этом. Какое мужество может заставить человека в 50 лет смотреть на оставшиеся годы, когда их омрачает такое несчастье!
26 января, понедельник.
Вчера был день моего рождения; мне исполнилось 38 лет. Что ж, я, несомненно, чувствую себя намного счастливее, чем в 28 лет и чем вчера, поскольку сегодня днем мне в голову пришла идея новой формы для следующего романа. Я представляю, что одно будет раскрываться через другое, как в «Ненаписанном романе69», только не на десяти, а на двухстах страницах или около того. Разве это не придаст тексту как раз ту свободу и легкость, которых я добиваюсь? Разве это не позволит мне приблизиться при сохранении формы и темпа к тому, чтобы вместить в книгу все-все? Сомневаюсь только, удастся ли мне передать человеческую душу; достаточно ли я владею мастерством диалога, чтобы уловить и передать ее? Ведь в этот раз подход представляется мне совершенно иным: никаких строительных лесов; почти ни одного кирпичика; все в полумраке, зато сердце, страсть и юмор будут мерцать, как огонь в тумане. Только так я найду место для всего: для радости, непоследовательности, для беспечных переходов от одного к другому по своему усмотрению. Достаточно ли я владею образами – вот в чем я сомневаюсь, но все равно представляю, как «Пятно на стене», «Королевский сад» и «Ненаписанный роман» берутся за руки и водят хоровод70. Что из этого выйдет – мне только предстоит узнать; темы пока нет, но я вижу огромные потенциальные возможности формы, которую более или менее случайно открыла для себя две недели назад. Полагаю, опасность заключается в проклятом эгоистическом «Я», разрушающем, на мой взгляд, Джойса71 и Ричардсон72. Вопрос в том, достаточно ли автор силен и гибок, чтобы отгородить свою книгу от самого себя, но при этом не ограничивать ее и не сдерживать, как это случилось у Джойса и Ричардсон. Надеюсь, я достаточно хорошо владею своим делом, чтобы справиться с помощью разнообразных приемов. В любом случае путь мой, несомненно, лежит куда-то туда; придется идти на ощупь, экспериментировать, но сегодня меня озарило. Судя по легкости, с которой развивается мой «Ненаписанный роман», я и правда нащупала в нем свой путь.
Вчера, в день моего рождения и вдобавок ясный солнечный день, когда на деревьях вспыхивало множество зеленых и желтых пятен, я отправилась в Южный Кенсингтон, чтобы послушать Моцарта и Бетховена73. Думаю, большая часть музыки пролетела мимо ушей, поскольку я сидела между Кэти74 и Еленой [Ричмонд], с головой погрузившись в возмутительную шутливую болтовню с графиней. Несмотря на подтрунивания, она была очень приветлива и весела, пригласила меня на чай и даже настояла СКАЧАТЬ
68
Лилиан Харрис (1866–1949) – подруга и компаньонка Маргарет Ллевелин Дэвис, помощница секретаря Кооперативной женской гильдии с 1901 по 1921 г.
69
Рассказ ВВ, впервые опубликованный в журнале «London Mercury» в 1920 году и перепечатанный в сборнике «Понедельник ли, вторник», выпущенном издательством «Hogarth Press» в 1921 году.
70
Рассказы ВВ «Пятно на стене» (1917) и «Королевский сад» (1919) выпущены издательством «Hogarth Press».
71
Джеймс Джойс (1882–1941) – ирландский писатель и поэт, представитель модернизма.
72
Дороти Миллер Ричардсон (1873–1957) – британская писательница-модернистка и журналистка, пионер в использовании метода «поток сознания» для повествования, автор цикла «Паломничество», состоящего из 13 романов.
73
В зимние месяцы между 1918 и 1921 гг. ВВ посетила ряд частных концертов по подписке (членскому взносу) в Шелли-хаусе (Набережная Челси 1) и Южном Кенсингтоне (Кромвель-роуд 23). Среди слушателей было много друзей ее молодости, включая леди (графиню) Кромер и Елену Ричмонд.
74
Леди Кромер, Кэтрин (Кэти) Тинн (1865–1933) – первая жена Ивлина Бэринга, 1-го графа Кромер. ВВ знала Кэтрин и ее сестру Беатрису Тинн еще со времен Гайд-Парк-Гейт.