Где нет параллелей и нет полюсов памяти Евгения Головина. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ жизни в ее чистой и устрашающей стихии. Он был весь из грезы – как тела у Блэйка.

      Думать о Жене так же увлекательно, как думать об идее. Это не просто мысль, это созерцание. Оно не теряет терпкости со временем, хотя меняет характер. Ведь мы теперь знаем, что можно созерцать натрое. Головин духовный и Головин душевный не могут исчезнуть. А Головина телесного вообще никогда не существовало. Поэтому Женя – не там и тогда, а здесь и сейчас.

      Auf, o Seele![1]

      Эссе о Евгении Головине

      Auf, o Seele! du mußt lernen

      Ohne Sternen,

      Wenn das Wetter tobt und bricht,

      Wenn der Nächte schwarze Decken

      Uns erschrecken,

      Dir zu sein dein eigen Licht[2].

Hofmannswaldau

      Извращенный ангел

      Когда мы находимся в одном пространстве с ним, трудно отделаться от ощущения, что процент грозового озона невероятно повышен; мы задыхаемся от сухой прозрачной прохлады, увлекаемся нечеловеческой свежестью – эту марку его при сут ствия нельзя спутать ни с чем…

      Трудно сказать, что с ним произошло… Когда и как он стал таким? Откуда он получил этот гигантский объем пульсирующей жизни, мрачно-изломанной, ввинчивающейся экстравагантной пирамидой – прозрачное сквозь прозрачное – в опрокинутые бездны нашего недоумения.

      Всегда было само собой понятно, что Головин относится к какому-то вынесенному за скобки виду, коррелированному с конвенциональной антропологией весьма причудливо и эксцентрично. Если мы – люди, то он – нечеловек, если он – человек, то мы не люди… Впрочем, в этом вопросе нет и не было никогда достаточной ясности.

      В свое время сам Головин обрисовывал эмпирическую иерархию окружающих нас существ примерно так:

      1) ниже всех стоит «шляпня», «инженерье», советская интеллигенция, у нее нет внутреннего бытия вообще, это бумажное изделие, смертельно мокнущее под дождем, разрываемое любым нервным порывом бытийных ветров;

      2) чуть выше – злые тролли, к ним относятся домохозяйки из коммуналок, подъездная угрюмая и решительная урла, ловкие поджарые алкаши, собравшиеся озябшим утром у ларька, – эти несут в себе темное упругое бытие, готовое в любой момент рассыпаться звездной, едва собранной против случайного объекта агрессивностью;

      3) далее идут более утонченные агрессоры – духи, гоблины, профессиональные кляузники, сотрудники спецслужб (представители «Ордена голубых бриллиантов»), бодрые позднесоветские чудовища;

      4) выше всех – «извращенные ангелы», воспаленно-метафизические души южинского шизоидного подполья с натянутой струной горнего духа, подобного выправке кремлевских курсантов, с безжалостными безднами преступных трансцендентальных подозрений (к этой категории Головин причислял самого себя).

      На вопрос коллеги: «а кто стоит выше „извращенных ангелов“?» – Головин, СКАЧАТЬ