Александрийский Мусей от Птолемеев до Октавиана Августа. Валерий Поршнев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ (давший образование, кстати, и Юсту Липсию); под помещения музея отвели залы огромного здания Римской коллегии ордена, и музею была передана часть иезуитской библиотеки. Вид храма, символизирующего весь Космос, придали росписи, показывающие пять аристотелевских элементов мироздания, и надписи на древних и новых языках, прославляющие Творца и призывающие восходить к нему через созерцание и изучение Природы. Стены и своды, таким образом, представляли историю письма разных народов (нечто подобное мы видим в оформлении зданий Новой Библиотеки в Александрии, в виде Стены письменности). Музейные залы заполнили разнообразные диковины: чучело броненосца, слоновые бивни, изделия, привезённые иезуитами из Китая, римские и этрусские древности, живопись и скульптура. Много места занимали приборы и механизмы, по большей части сконструированные самим Кирхером, в чём он явно следовал александрийцам Ктесибию и Герону; среди них были такие новшества, как микроскоп и телескоп, камера-обскура, мегафон. Они показывались в действии, однако, в отличие от экспонатов, появлявшихся тогда в Европе в первых Wunderkammern, желание изумить посетителей не было главным: Кирхер хотел, чтобы все технические новинки служили инструментами для всякого, кто будет трудиться в его музее. Но если в древности религия, не знавшая жестких догм, не только допускала, но и поощряла борьбу мнений, и в Александрийском Мусее царил свободный, или, как принято говорить, «агональный» дух, орден иезуитов, целью которого была защита римско-католической веры, подобную творческую среду создать не мог. Кирхер, чья твердость в вере не подлежит сомнению, сам не раз сталкивался с жесткой цензурой ордена при издании своих сочинений.

      После стараний Кирхера идею создания подобия птолемеевского образца долго вынашивали интеллектуалы абсолютистской Франции, начиная со времени правления Людовика XIV, кумиром которого был Александр Македонский. Король-Солнце объединил своих учёных и мастеров свободных искусств, прибавив к учреждённым при его отце Académie française и Académie de peinture et de sculpture новые Académie des Inscriptions et Belles-Lettres, Académie d'architecture и Académie de musique. Хотя употребляемое во всех наименованиях слово Академия как бы указывало на Афины, «окормление», которое давала интеллектуальной элите страны королевская казна, более соответствовало традициям эллинистических монархий.

      Академия надписей и изящной словесности (Académie des Inscriptions et Belles-Lettres), в отличие от итальянских кружков гуманистов, объединила в своих стенах уже не любителей античной литературы, но филологов-профессионалов. И если первоначально слово inscription указывало лишь на то, что её члены, помимо прочего, будут трудиться над составлением хвалебных надписей Людовику XIV, в следующем столетии учёные Академии уже всерьёз занимались эпиграфикой, нумизматикой, палеографией. Тем самым расширялся круг источников, на которых строилось изучение и таких древних учреждений как Мусеи и библиотеки. Результаты исследовательской деятельности регулярно публиковались в «Записках» (Memoires) Академии, доступных всем европейцам благодаря высокому статусу французского СКАЧАТЬ