Русская елка. История, мифология, литература. Елена Душечкина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ к ее величеству и получал свой выигрыш-подарок из ее рук. <…> С тех пор, как я себя помню, с моих самых юных лет, я всегда присутствовала на этой елке и имела тоже свой стол, свою елку и свои подарки – книги, платье, серебро, позже – бриллианты и т. п. <…> Елку со всеми подарками мне потом привозили домой, и я долго потешалась и угощалась с нее [443: 286–287].

      Из императорской семьи и немецких домов столицы обычай устраивать праздник елки перешел сначала в подведомственные императрице учебные заведения, а затем стал осваиваться и дворянскими семьями, о чем мы все чаще и чаще читаем в документах того времени. Так, известно, что на Рождество 1828 года, будучи на лечении в Италии, устроила своим детям елку Александра Воейкова (Светлана В. А. Жуковского), через месяц с небольшим умершая от чахотки. Об этом мы узнаем из письма лечившего ее К. К. Зейдлица к мужу ее сестры Маши А. Ф. Мойеру:

      Накануне Нового года здешнего стиля она велела приготовить для детей Рождественскую елку. Все, кого она любила, нашли там себе подарки. Она предчувствовала, что в последний раз проводит этот день между своими; она была радостна, молчалива, говорила мало, почти только о прошедшем, как будто переживала вновь содержание всей протекшей жизни [428: 174].

      Сохранилась адресованная Пушкину записка Жуковского, написанная не позднее 24 декабря 1836 года, содержащая такие слова: «В суботу будет ёлочка» (впервые опубликована П. И. Бартеневым в 1889 году [379: 123]. Неизвестно, был ли Пушкин на этой елочке у Жуковского; по крайней мере, в его текстах рождественская елка никогда не упоминается.

      Судя по многочисленным описаниям святочных празднеств в журналах 1820–1830‐х годов, в эту пору рождественское дерево в русских домах было еще большой редкостью. Святки, святочные маскарады и балы в литературе и в журналах описываются постоянно: святочные гаданья даны в балладе Жуковского «Светлана» (1812), Святки в помещичьем доме изображены Пушкиным в главе V «Евгения Онегина» (1825), в Рождественский сочельник происходит действие поэмы Пушкина «Домик в Коломне» (1828), к Святкам (зимним праздникам) приурочена драма Лермонтова «Маскарад» (1835): «Ведь нынче праздники и, верно, маскарад» [235: 257]. Подобные примеры могут быть умножены. Однако ни в одном из этих произведений о елке не говорится ни слова.

      В новогодних номерах журналов, регулярно помещавших очерки о праздничных мероприятиях, проводившихся в Петербурге и Москве («Молва», «Вестник Европы», «Московский телеграф» и др.), детально описывались святочные балы и маскарады в дворянских собраниях, театрах и дворцах – с изображением присутствовавших там людей, костюмов, убранства залы, еды, праздничного сценария, танцев, а порою и случавшихся разного рода скандальных и пикантных происшествий. Однако ни в 1820‐х, ни в 1830‐х годах в них никогда не упоминалось о наличии в помещениях рождественского дерева [см., например: 531: 20 и мн. др.]. Отсутствуют упоминания о елке и в так называемых этнографических повестях (Н. Полевого, М. Погодина, О. Сомова и др.). Авторы этих повестей, с неприязнью отзывавшиеся о городских нововведениях СКАЧАТЬ