А Ле Гри был особенным даже в их уникальной компании. Он числился среди фокусников, но никогда не обучался никаким другим чудесам, кроме прорицаний. Ему не давались ни карты, ни черные ящики с исчезающими предметами, ни прочие иллюзии, которые пытливый ум смог бы раскусить. Но он зрил в будущее и видел его явно. А иногда, заглянув в него, делался грустным и отказывался говорить, за что получал скверные оценки. Только настоянием старого директора он не вылетел из института. Завистники подтрунивали над его неловкостью и устаревшим фасоном пальто. «Стесняться поношенных одежд и судеб – удел неотесанных мещан», – отвечал Ле Гри. Оправданная тяга ценителей всего древнего, изжитого и наследного сводилась к кастовости не только людей, но и вещей, зданий, шедевров. Главной ценностью Ле Гри была фамильная философия. Провидец щеголял ею при удобном случае: лоск его речей, блеск образования и высшее качество остроумия выделяли Ле Гри на фоне бродячих гадалок, которые едва могли собрать лоскуты слов и междометий в цельное предложение. Утонченная насмешка читалась в каждом его ответе. Ле Гри владел не единственным талантом: он умел находить других таких же, как они трое. Как говорил Ле Гри – фей. Он утверждал, что и сам пришел из далекого замка, в котором живут феи, изгнанные из мира, поэтому распознавал в толпе их лица. Знал, в ком раскроется гений. Однажды он встретил красавицу Маро, которая училась в балетном классе по программе Эскалотского театра оперы и балета. Блистательная студентка, и все мастера прочили ей завидное будущее примы. Все, кроме Ле Гри. Он увидел ее насквозь – вплоть до самой смерти – и до нее же влюбился. В одно мгновение он полюбил пару еще не прожитых декад в маленьком синем фургоне, где по соседству с его фиолетовыми мантиями висели ее воздушные, расшитые жемчугом, стеклярусом и перьями платья. Мэб Ле Гри проплакал всю ночь, а наутро все рассказал Маро. Удивительно, что он нашел слова, убедившие ее прожить такую короткую яркую жизнь, о которой она не пожалела, даже когда мучилась последние сутки со сломанным позвоночником. Он дал ей роковое прозвище Хрустальная Маро: поклонники думали, в честь того, что акробатка была чистая и изящная в своей воздушной стихии, и только Ле Гри знал, что однажды она действительно разобьется. Такова была особенность провидца: он мог делать сиюминутные предсказания непринужденно – сегодня упадет ваза, стоящая на самой верхней полке каморки декораторов, начнется ничем не предвещанный дождь, факир поругается со своей подружкой из-за неубранных вещей и завалится к ним в комнату жаловаться. Однако пророчества о великих людях и событиях приходили к нему самостоятельно и непрошено, и уходили, бросая наедине с пугающими историями, которые не всегда можно было рассказывать. Но Маро все равно: она порхала по сцене, вовсе ее не касаясь, и когда она СКАЧАТЬ