Под уездной звездой. Анатолий Богатых

Чтение книги онлайн.

      …В день Воскресенья, взрывая гробы,

      встанем на страшную песню трубы,

      с плеч отрясая могильную тьму,

      и в о п р а в д а н ь е протянем Ему —

      хоть под ногтями! – немного земли,

      той, о которой мы лгать не могли,

      той, на которой извека стоим —

      нищей, голодной, —

      возлюбленной Им…

      Как живётся тебе на далёкой планете

      в благодати житейской, с удачей в руке?

      Не с тобой ли счастливые, сытые дети

      говорят на родном – на чужом! – языке?

      Но однажды…

      однажды ты вспомнишь иное:

      снег слепящий, другое свеченье луны;

      ветер плачет, и рвётся, и стонет, и воет

      над простором забытым несчастной страны.

      И тогда…

      и тогда, отрешившись от блуда

      срамословья, ты в памяти ясной познай

      тёмный край,

      светлый край ожиданий прощенья и чуда,

      кроткий край,

      страшный край, где тебя и в глаза называли иудой, —

      этот грешный, святой —

      и потерянный рай…

      …Ещё потерь своих – на полпути —

      не сознаёшь, влюблённый в звон таланта,

      но поздней ночью у бессонной лампы

      взгляни в себя, как в книгу, и прочти

      всё сызнова. Иль – как бесстрастный врач —

      рукой умелою спокойно и без дрожи

      сними с души покров отмершей кожи, —

      гляди в себя и, если можешь, плачь…

      …но почему-то,

      когда услышу Родина, то мне

      увидится и призрачно и смутно

      не лунный свет на бархатной волне,

      не зимний снег, не летний белый день

      и не весны зовущие тревоги,

      а та пора, когда и думать лень,

      и клонит в сон, и странно телом слаб, —

      продрогшие поля, разбитые дороги

      и лица тёмные усталых Русских баб,

      погасшие в заботах их убогих,

      нависшие так низко облака.

      И долгая – и вечная тоска.

      Когда не верится, что есть и жизнь, и свет,

      и смех людей, и людные места, —

      а только эта церковь без креста,

      холмов окрестных нищий силуэт.

      И в колеях глубокая вода.

      И колеи уходят в никуда.

      У врат чистилища душа

      одна стояла… Ангел белый,

      её оставив, не спеша

      прочь уходил. Звездой горела

      Земля, и брошенное тело

      в ней остывало, не дыша,

      не размыкая хладных уст.

      Душа глядела виновато

      на тело, бывшее когда-то

      рабом – бесчестья и безумств —

      ей, неразумной, но крылатой, —

      и почитавшей божеством

      себя, СКАЧАТЬ