– Это того, кто отвечал за ваше внедрение, нужно казнить.
Ну, знаете ли! Я не для того тут продала свои тело и честь, чтобы потом меня казнили!
Горячие пальцы скользили по краю чулка, и подвязки развязывались сами по себе, одна за другой.
– Это просто вопиющее небрежение своими должностными обязанностями, – продолжал делиться мнением с краем моей рубашки тот самый темный, что предложил одной опасной преступнице (да еще и предположительно шпионке!) спасение жизни в обмен на секс.
По поясу для чулок он пробежал пальцами совершенно формально – и эхо чужой силы лишь чуть щекотнуло кожу живота. Видно, в моем мифическом работодателе разочаровались совершенно и уже не ждали от него никаких достойных шпионского начальства поступков.
Расстегнул и отбросил в сторону, к прочим предметам гардероба.
Склонился к туфлям. Бережно придерживая меня за талию, стянул правую, заботливо предупредив:
– Осторожно, лирелей!
«Как будто от лирелей здесь что-то зависит!» – мысленно проворчала я.
А он стащил обувь с моих ног.
Скучные форменные туфли одна за другой упали поверх нижнего белья – личного, дорогого сердцу и бюджету.
Для некоторых нет ничего святого!
Полыхнул серебром защитный контур вокруг горки моих вещей.
– На всякий случай, – пояснил он, отрезая меня от гипотетических не обнаруженных им сильномогучих артефактов.
И потянул нить парализующих чар, возвращая мне подвижность.
Меня качнуло от неожиданности – и темный заботливо придержал меня за бедра, не дав мне упасть, и, не задерживаясь, потянул вверх край нижней рубашки.
Тонкий шелк потек по телу, и я послушно подняла руки вверх – договор есть договор.
Волосы черным водопадом упали из горловины на спину, на голые ягодицы, рассыпались волнистым после косы пологом. Темный, проводив завороженным взглядом этот поток, поймал на долю мгновения мой взгляд…
«Ну, теперь-то точно всё!» – подумала я, и мой взгляд против воли метнулся к широкой кровати.
А эльф ухмыльнулся и ме-е-едленно наклонился к моей груди.
Когда теплые губы коснулись нежной кожи, внизу живота что-то тревожно екнуло. Сейчас, без ткани, без стиснувшего грудь корсета, это ощущалось совсем по-другому.
Поцеловал. Тягуче протянул языком горячий след до самой ареолы… Коснулся кончиком языка соска – и тот моментально затвердел, собравшись в горошину, и вокруг него тут же сомкнулись губы. Бесстыжие, не знающие приличий губы.
Это было неожиданно. Это было ярко. Это было… Невыносимо.
Пока я ловила ртом воздух, темный подлец переключился на вторую грудь, бесчестно и коварно укусил доверчиво открытую округлость, и это оказалось изумительно. Током, огненными стрелами ударили СКАЧАТЬ